Вопрос

Владимир, Балашиха: Евтушенко vs Бродский

Здравствуйте, Валерия Ильинична.

После просмотра третьей серии “Диалога с Евтушенко” ушел в запой. Желтый от времени, хрупкий машинописный листок с доносом Бродского обрушил меня, как может быть, многих, считавших И.А. своим героем, а, может быть, и пьедестал “небожителя”.

Мать говорит Христу:

• Ты мой сын или мой

Бог? Ты прибит к кресту,

Как я пойду домой?

Как ступлю на порог,

не поняв, не решив:

ты мой сын или Бог?

То есть, мертв или жив?-

Он говорит в ответ:

• Мертвый или живой,

разницы, жено, нет.

Сын или Бог, я твой.

Теперь после свидетельства Евтушенко я понимаю, что - не Бог, но сын.

Главный вопрос:,мой или не мой?

Бродский - гений! У меня нет вопросов к Евтушенко как к Человеку (см. Ваше блистательное эссе к его 80-и летию), но как мог Бродский выдержавший пресс системы, так распорядиться. Я слабый человек, и как говорил проф. Плейшнер: если меня ударят палкой по ребрам… Но я не могу себе представить, что смог бы написать ложь на друга, или бывшего друга, или на врага.

Валерия Ильинична, как жить дальше? Любой ответ от Вас как Последнего Самурая приветствуется.

С глубоким уважением и надеждой на ответ.

Ответ

Дорогой Владимир, ни в коем случае не стоит уходить в запой от просмотра какой-то передачи. Что же вы будете делать по случаю реальных событий, происходящих в нашей стране? Путинская диктатура, “русский марш”, узники совести, что вообще что ли вешаться? Бродский - гений, но он не из добреньких. Он вступил с Евтушенко в очень тяжелый конфликт по случаю одного евтушенковского поступка. И доносом можно назвать только донос в карательные органы. А то что он дал информацию американскому университету, на то была его добрая воля. И Евтушенко никак не угрожала судьба погибнуть в застенках ФБР или, тем более, ЦРУ. Ну не нанял бы его этот университет, ну что ж, это расплата за ту близость с властью, панибратское с ней отношение, рискованные иногда стихи, достаточно просоветские, которые он себе позволял. Да, я ему всё простила, я считаю, что баланс в его пользу. Но для того, чтобы быть выездным, приходилось идти на компромиссы. Да, Евтушенко сделал много добра, да он выступал против введения советских войск в Чехословакию, да он никогда никого не топил. Но тогда, когда Бродский оказался неугоден, а Бродский был с самого начала неугоден, потому что он был совсем другим человеком, он не умел договариваться, и он был не советским человеком, к сожалению, и у него стихов о Вьетнаме не было, как у Евтушенко, и не было у него Братской ГЭС, где кроме хороших таких антифашистских глав есть еще вполне советские главы. Вы прочитайте внимательно не самые лучшие произведения Евтушенко, о которых я пишу в эссе, а прочитайте худшие его произведения. Самому Евтушенко, я думаю, их стыдно было бы перечитывать сегодня. Так вот, когда Бродский попал в переплет, Евтушенко решил ему помочь. Кстати, диссидентам он тоже помогал, отдавал свои старые костюмы и старые рубашки, и не очень старые, и очень модные. Ну, и на том спасибо. Сами же понимаете, что Евтушенко не Шаламов, и Евтушенко это не Аксенов. Хотя Аксенову досталось в детстве, и “Остров Крым” и “Ожог” ему не дорого стоили. Так вот, Евтушенко отправился с миссией от КГБ к Иосифу Бродскому. КГБ считал, что ему лучше уехать. А выбор был такой, не мелкобуржуазный: или Бродский уезжает в Штаты (чего он не хотел, кстати, читайте уже стихи Бродского на эту тему), или он пойдет по конвейеру карательной психиатрии. Выбор был именно такой. И вот это всё озвучил Евтушенко. Он считал, что он помогает Бродскому. Но это была роковая ошибка. Конечно, не надо было брать на себя такую миссию. Пусть бы кегебисты лично вызвали Бродского и сами бы ему об этом сказали. Это была не та миссия, и не от каждого государства надо принимать посольскую должность. Именно это Бродский, эту правду, озвучил в том американском университете, а Евтушенко с голоду не умер, но лекций он там лишился, и, в общем-то, это было заслужено. Вспомните про комсомольскую молодость Евтушенко, как они там с одной кубинкой сбежали в Латинскую Америку, как они восхищались Че Геварой, как они восхищались Фиделем. Это был другой человек. Да, он был честным шестидесятником, но из объятий социализма он выцарапывался с большим трудом. И главное, для того, чтобы постоянно выезжать, и он, и Вознесенский должны были платить. Нет, конечно, не доносами. КГБ об их коллегах всё знал и без них. Им надо было просто держать язык за зубами. И они не собирали на Западе пресс-конференции, они не рассказывали о бедственной участи советских политзаключенных. Иначе бы они стали невозвращенцами, иначе бы они сели здесь. Они соблюдали правила игры. По-моему, я об этом в своем эссе тоже пишу. И вот этот университет, не все, кстати, университеты были такими, решил, что соблюдение правил этой игры неприлично. Далее Бродский про Евтушенко сказал еще более неприятную вещь. Когда он узнал, что Евтушенко выступает, когда уже стало можно, против колхозов, он сказал, что если Евтушенко против колхозов, то я - за. Бродский не простил того, что с ним здесь сделали. Он никогда этого не простил, и его намерения прийти умирать на Васильевский остров, как вы знаете, не осуществилось. Его похоронили на острове Лидо около Венеции, и он не разрешил даже свой прах перевозить в Россию. Не все умеют легко прощать, но это не значит, что надо пить. Надо жить дальше. И поскольку вы уже всё это знаете, могу вам сказать, не идите на компромиссы, потому что вы не Евтушенко, у вас пока нет стихов, и вы не попадали в положение, чтобы что-то такое сделать, что извинит вашу слабость. То есть ваша слабость останется у вас на балансе и непоправимо испортит вам жизнь. Не идите на компромиссы, и никогда, ни при каких обстоятельствах не общайтесь со спецслужбами и с органами власти. Если они вас позовут, сделайте вид, что вы ничего не слышали. Вот это урок, и тогда не придется входить в запой.