Мне кажется, что мы могли бы дружить с этой серьезной Мэгги, которая даже в школе думала о серьезных вещах, сама пробивала себе дорогу в Оксфорд, где дочь владельца двух лавок могла считаться выходцем из бедной семьи. Мы бы поняли друг друга с полуслова, потому что я еще в десять лет чувствовала, что живу в неправильной стране, где нет частной собственности и где все обязаны делать вид, что равны. Советская власть избавила моих прадедушек и прабабушек, как дворянских, так и купеческих, от их немаленького имущества (намного больше двух лавок) и гербов.