Все у нас было так печально, так минорно, так депрессивно. О слове “парад” мы и думать позабыли. Тем более что оно у нас жестко ассоциировалось с Красной площадью, почетным караулом, Мавзолеем (который иногда драпируют триколором, словно стыдясь и трибуны, и постояльца - явно зажился, но не знает, куда ему идти, благо власть другой жилплощади не предоставляет) и каким-нибудь очередным сатрапом, то ли на белом коне, то ли в черном лимузине.