Вопрос

Sergei Karinski: Lost Chance.

Уважаемая г-жа Новодворская! Я обращаюсь к Вам, после того, как случайно мне в руки попала Ваша книга «Мой Карфаген...», которую я прочитал на одном дыхании и которая, за рядом оговорок, соответствует и моему пониманию российской ситуации.Меня очень интересуют обстоятельства новейшей российской истории - август и послеавгустовский период.Если в августе 1991 г. произошел крах советского коммунистического режима, то что помешало предельно однозначно констатировать это событие и придать ему политико-юридическое и символическое оформление? Известно ли Вам что-нибудь по поводу конкретных фактов, имен, обстоятельств, воспрепятствовавших окончательному и бесповоротному переворачиванию советской страницы? Казалось бы, что могло помешать тогда Ельцину провести все эти необходимые политико-гигиенические меры, которые вроде как лежали на поверхности. (Главной из этих мер мне видится принятие конституционного закона, четко квалифицирующего советский период и делающего невозможной ввиду юридического преследования всякую положительную апелляцию к нему - понимаю, что с теми «парламентами» это не проходило - но тогда к черту парламенты, можно было и без них.) И ведь временами, в отдельных своих актах, он шел по этому пути: извинился перед Венгрией в ее парламенте, похоронил императорскую семью, произнеся какие-то приличные слова. Не говоря уже о том, как он в конце концов повел себя в октябре 1993 г. Понятно, Ельцин это Ельцин, он хаотичен, импульсивен, бессистемен, он сам слишком оттуда, чтобы действовать как Гавел или Валенса. Но что же его окружение, почему не нашлось тех, кто бы убедил его в необходимости окончательного прощания с прошлым и подведения под ним бескомпромиссной черты? Ельцин был шансом, инструментом, тараном, которым надо было воспользоваться - и никто по-настоящему не воспользовался. Говорят, Е. Гайдар, А. Чубайс были поглощены экономикой, полагая при этом (слишком в духе Маркса), что кардинально изменив базис, изменят и все остальное - неужели это было действительно так? Возможна ли такая политическая наивность у умных людей? Но как же политические советники, эксперты, вчерашние союзники по МДГ, - Бурбулис, Собчак, Старовойтова,- а как же наши диссиденты?! Только у одного В. Буковского в «Московском процессе» написано, что он пытался убедить Ельцина в проведении чего-то вроде коммунистического Нюрнберга, в полном открытии архивов, но тот якобы отказался и Буковский отошел в сторону, предпочтя копирование нечаянно открытых архивов. И больше я нигде ни о чем подобном не читал и не слышал. Как это могло быть?! Ведь это должно было быть систематическим требованием к власти со стороны хотя бы части политически активной общественности. А уж после октябрьского мятежа 1993 г. - тут уж избежать этих мер, этих государственно-политических актов было как будто совсем нельзя. Вроде бы тянул-тянул, не решался, жалел, но теперь-то все, выбора нет… но не произошло. Полной легитимации антикоммунистической, антисоветской реставрации (или революции), восстановления непостыдного исторического правопреемства не произошло (не считая, разумеется, Ельцинской конституции, никак не фиксирующей самые главные вопросы - вопросы о недавнем прошлом) - и никто не кричал, что без этого просто нельзя жить дальше, нащупывать свой путь в будущее, позиционировать себя в мире, т.е. пытаться наконец начать жить полноценной исторической жизнью с шансом на какую-то достойную перспективу. Ведь все эти сюжеты (и смежные с ними и более частные - вроде реституции, люстрации и проч.) должны были бы стать по крайней мере темой широкой общенациональной дискуссии, в ходе которой все больные вопросы должны были бы быть проговорены. Это могло стать сеансом массовой социальной психотерапии, хотя бы попыткой его. Но даже и этого не случилось - почему? Вместо этого с самого начала (о нынешних временах и говорить нечего) существует какой-то постоянный заговор умолчания, с попытками представить, что все давно уже обсуждено, решено и закрыто - и не будем опять ворошить это прошлое, охотиться на ведьм, заниматься самоедством и проч. Да, Вы пишете, что Вы бы использовали ситуацию с ГКЧП на полную катушку, Вы называете эти слова - декоммунизация, десоветизация - но что же тогда, в 1991, или хотя бы в 1993, откуда такая жалкая, такая бездарная игра. Надо было просто заставить Ельцина, убедить его, водить его рукой - где был Гайдар, Буковский, где были Вы сами, пытались ли добраться до него и воздействовать напрямую? Неужели бы Вас не подпустили к нему и в 1991 и в 1992 (во время этого процесса, описанного тем же Буковским) и в 1993? Где был тот игрок, который не должен был упустить, профукать уникальный шанс? И вот теперь мы имеем то, что имеем. Прошлое проросло в настоящее и зацвело махровым цветом. И опять тишина. Даже самые либеральные, свободолюбивые, образованные не говорят о самом главном, как будто мы действительно через все это уже прошли. Как это объяснить?Извините за это несколько сумбурное послание. Надеюсь, что Вы меня понимаете. Был бы чрезвычайно признателен, если Вы хоть в некоторой степени поможете ответить на те из вопросов, которые не носят откровенно риторический характер. Но ответите так, чтобы понять как это было, т.е. кто пытался и кто мешал, препятствовал. Может быть, есть какие-то публикации, где об этом подробно и достоверно написано - подскажите пожалуйста.С уважением,Сергей Каринскийkarinscom@mtu-net.ru

Ответ

Уважаемый Сергей Каринский! Мы были все время рядом, мы Ельцина закидали предложениями, записками, листовками. Мы ему прямо указывали по пунктам, что надо делать. Но мы, к сожалению, были там не одни. Кроме нас там сидел Филатов, кроме нас там сидела кучка запуганных и зашуганных интеллектуалов, которые больше всего боялись гражданкой войны. Ельцин послушал их, а не нас, поэтому страна потеряла всё. А страна не хотела свободы, здесь мы и подавно ничего не могли сделать. Мы не только давали советы, но, в частности, если бы не наш совет, что Конституцию надо принимать вместе с парламентскими выборами одновременно, не исключено, что она бы и не прошла. То есть мы дали возможность принять первую и, надеюсь, последнюю российскую Конституцию, этот совет был принят. Кстати, наш совет по борьбе с красно-коричневыми - это прямой указ 1400. Ельцин после его принял, но он принял его с нашей подачи. Так что все, что мы могли сделать, мы сделали.