Так назвали историки старшего из трех братьев-декабристов, одного из самых чистых и ярких героев 14 декабря Сергея Муравьева-Апостола. Он, в отличие от Трубецкого, действительно повел свой полк спасать “царя Константина и жену его Конституцию”, в интерпретации солдат, и был повешен, потому что штурмовать города, дворцы и бастионы, если умы неприступны в своей косности, а души непоколебимы в своем рабстве, - дело бесполезное. А был ли полк, хотя бы самый забытый, у полковника в отставке Сергея Юшенкова? Что он мог захватить? В отличие от Валерия Саблина, корабля у него никогда не было и угнать он ничего такого не мог.

Уже в военном училище прочел он много книг, и стало ему ясно, что угонять надо Россию целиком. В иной, более человечный и свободный мир. Вот некуда только буксир привязать: В юности курсант-подпольщик Юшенков создал бы, пожалуй, социалистическую партию с человеческим лицом. Но это у него прошло, как с белых яблонь дым. И он сначала пришел в “Демвыбор России” - как самый радикальный “выборосс”. Это он в роковом декабре 1994 года, когда танки шли к Грозному, когда рвались узы человеческих отношений Ельцина и демократов, публично осрамил Первого президента, пытавшегося укрыться в операционной от гнева прежних сподвижников, заявив, что президент отгородился от страны носовой перегородкой и под шумок начал колониальную войну. А дальше каждый поступил в меру собственного великодушия. Юшенков простил Ельцина. Ельцин не простил Юшенкова. В “Демвыборе” Юшенков был явно начальником штаба у глубоко штатского Гайдара, и только сейчас мы узнаем, что созвать безоружную демократическую Москву к Моссовету защищать от вооруженных путчистов полуживую, наполовину уже свергнутую демократию посоветовал именно он. Это было военное решение, и, слава Богу, Гайдар этому совету последовал. В “Демвыборе” был свой военный “спец”.

Сергей во всем был офицером, белым офицером, офицером обреченной армии, с прямой спиной и бесхитростной душой. Негибкий и несгибаемый, не признающий тактики стратег, он был похож скорее на князя Святослава, чем на Цезаря. “Иду на вы”, - это было у него написано и на лице, и в заявлениях, и в интервью.

У него был нетрадиционный для либерала любимый герой - Овод, Феличе Риварес. Что ж, кончили они одинаково. Только австрийские власти оккупированной Италии были откровеннее: провели военный суд, вынесли приговор, за что международная общественность их осудила. Как и Овод, Сергей не верил в Бога. Но Бог, надо думать, верил в него и не ошибся в своем доверии.

И детство у него было нетрадиционное для поклонника Хайека, книжника, с наслаждением создававшего теорию неолиберализма для российских условий. Как у Твардовского и Ломоносова. Он доил 14 материнских коров (норма для доярки), косил, пас скот, работал на огороде. Но народником он не был. Типичный декабрист. И все площади вокруг, от Пушки до Васильевского спуска, были для него Сенатскими. Гранит и алмаз - вот субстанции, с которыми он ассоциировался. И при этом еще был белым и пушистым, добрым и наивным до того, что становилось непонятно, как он вообще стал депутатом. Причем, заметьте, старожилом, с Межрегиональной группы.

Кто еще поверил бы в чистоту помыслов Бориса Березовского? А он поверил. И многие ли ушли бы, перестав верить, отказавшись от миллионов, без гроша, зная, что никто не даст “жесткой оппозиции” денег на выборы? И он хлебнул сполна, как полагается святому, вечно принимаемому за юродивого. Над ним глумились каналы и газеты, даже независимые и либеральные. Ему давало слово только “Эхо Москвы”, если говорить о полноте и регулярности. Над ним подтрунивали демократы из Думы, и это было больнее, чем пинки и грубости от думских недемократов, прямых врагов. Пожалуй, высшее звание, которого он удостоился, это титул “гаденыша”, пожалованный Павлом Грачевым. Мало кого коммунисты, нацисты, империалисты, гэбисты так ненавидели, как Сережу. Друзья могут ошибиться, недооценить, не понять. Враги не ошибаются никогда. И если возникает версия, что киллер был дилетантом, не туда и не так стрелял и, самое занятное, не туда бежал, то не верьте: он убил и скрылся, и его никогда не найдут. И это было вполне профессионально. И то ОСО, которое вынесло приговор, и палач, и Ген- и просто прокуратура, “разрабатывающая” экономическую версию, и официоз, “берущий под особый контроль” и даже соболезнующий, - они все действуют профессионально.

Непрофессионально действуют журналисты, которые вовсе не интересуются вопросом, почему бригада из прокуратуры вскрыла кабинет депутата в Госдуме и без понятых, отшвырнув бросившихся к двери помощников, предварительным обманом получив ключи от сейфов, четыре часа сидела в кабинете, потом уехала, наложив новую печать. Кто знает, какие документы теперь лежат в юшенковском сейфе и на какую версию они рассчитаны? Непрофессионально бросаться на все “утешительные” версии, начиная с того, что апостолы от либерализма не поделили кассу или что опереточный злодей Березовский решил осложнить себе жизнь в Англии, по очереди убирая сопредседателей “Либеральной России” (как будто это миллиардный нефтяной куш), но оставляя на потом своего главного недоброжелателя депутата Похмелкина.

Все версии идут на наживку, вплоть до самой экзотической, что убили Сергея дилетанты, которых он не напечатал в своей газете. И все версии заглатываются, кроме самой очевидной и самой жуткой для страны, где спецслужбы кололи зонтиками, угощали конфетками с ядом (см. Павла Судоплатова), били ледорубами по голове, привязывали убитых к бамперу машины, как Михоэлса, или выбрасывали из поезда, как изменившего Сталину дипломата Раскольникова: Страна хочет об этом забыть и прячет голову под крыло. И ей не видно, и ее не видно.

Депутата Юшенкова убило то, что за ним в Думе не было полка. В кулуарах к нему подходили, благодарили за смелость и выражали поддержку (если никого не было рядом). Но никто не смел голосовать и говорить так, как он. Скажем, предложить России присоединиться к антииракской коалиции. Кто это мог поддержать, кроме верного Виктора Похмелкина, кроме Юла Рыбакова и Сергея Ковалева, когда они на заседании, что бывает нечасто? Принцип “всех не перевешаете” не действует, когда, кроме нескольких диссидентов, никто не рвется на виселицу. Тогда легко всех перестрелять. Галину Старовойтову, Сергея Юшенкова:

Безденежная “Либеральная Россия”, которой сулили на выборах один-два процента, тем не менее получила регистрацию именно 17 апреля. Значит, бесплатное эфирное время на государственных каналах. И здесь бы прозвучало кое-что покруче того, из-за чего разогнали НТВ и отключали ТВ-6. “Ну и что? - спросите вы. - А какой вред от критики слабого и гонимого народом меньшинства реформаторов?” А какой вред системе был от погибших в лагерях Анатолия Марченко и поэтов Юрия Галанскова и Василия Стуса? Стоило разве гоняться за каждой самиздатовской книжкой? ГБ нефункциональна, она хочет, чтобы все замолчали просто из любви к несвободе. “Это кончилось”, - скажете вы.

Не знаю, по-моему, у нас скорее кончаются независимые СМИ и героические демократы вроде Сергея. А ГБ все больше и больше: И хотите ли вы получить доказательства той последней, страшной версии? Ведь тогда придется или вставать к барьеру и рисковать, как минимум, карьерой, или считать себя подлецом! Не хочется. Лучше нас возвышающий самообман.

Сергей Юшенков ушел туда, где нет ни лжи, ни конъюнктуры, ни измены, ни конформизма, ни компромисса. А мы все еще желаем верить, что такие трагедии случаются без воли президентов. И у Лукашенки же “потерялись” Юрий Завадский, Виктор Гончар и Владимир Захаренко. Прав был Иешуа Га-Ноцри, когда утверждал, что самый страшный порок - это трусость.