Призрак бродит по Европе, призрак либерализма. Он не шатается по трактирам и не спит в ночлежках и стогах сена; он прилично зарабатывает, останавливается в лучших отелях и управляет машиной самой престижной марки. У призрака есть деньги, он умеет их зарабатывать и щедро оделяет ими тех, кого захочет, – но только тех, кого выберет он, а не государство. Ни в одном европейском государстве его не хотят видеть… Римский понтифик, добрый и великодушный человек (слишком буквально воспринимающий Евангелие и постоянно выступающий с инвективами против капитализма), мэр Москвы Юрий Лужков, французские социалисты Лионеля Жоспена и немецкие социал-демократы, американские демократы и шведские политики – все они давно объединились для священной травли этого призрака. Пора либералам (в подражание хотя бы давним марксистам XIX века) выйти из подполья и внятно, доступно и мужественно изложить “миру и граду” свои убеждения, вкусы, намерения и пристрастия, не считаясь с возможными электоральными издержками.

До чего должно было в Европе дойти дело с шельмованием либерализма, я поняла из нескольких эпизодов. Молодая корреспондентка Би-би-си поведала мне, что Англия почувствовала облегчение и словно бы весеннюю свежесть после ухода от власти Маргарет Тэтчер. Поперхнувшись, я спросила, чем же достала знаменитая баронесса свою процветающую страну (процветанию которой она так сильно способствовала). Оказывается, баронесса Тэтчер сделала англичан меркантильными. Все только и думают, как бы заработать деньги. А о “духовном” и не помышляют. У бедной девушки с радио явно была социал-демократическая интоксикация. Маргарет Тэтчер вернула англичанам их природную изначальную гордость на мотив их же национального гимна: “Britain never shall be slave”. Так пели и так мыслили англичане первого созыва: йомены, не кланявшиеся баронам и королям из династии Плантагенетов, свободные земледельцы и лучники, не знавшие крепостного права. “Никогда, никогда англичанин не будет рабом!” – это было замешано уже тогда. И на этих дрожжах английского суверенитета личности, шотландской вольности и врожденного благородства Уэльса, взошла та гражданская самодостаточность и независимость, которая позволила разбить Великую армаду испанского клерикального тоталитаризма, выковать протестантскую этику, и одним, без всякой помощи выстоять в 40-е годы прошлерализма, затем отшлифованную океанскими валами на побережьях американского континента. Но девушка с Би-би-си это забыла. Человечество забыло, что, только умело и самостоятельно зарабатывая деньги, мы страхуемся от унизительных подачек общественных котлов, социальных программ, мягко опутывающих нас шелковой паутиной рабства добровольного, и защищаемся от железного ярма тоталитарных утопий, которое голодные рабы возлагают на шеи тех, кто лучше, умнее и сильнее их. У Маргарет Тэтчер хватило духовности понять ужас и позор выдачи Сталину в 1945 г., в качестве его доли добычи, сотен беженцев, казаков, их семей, искавших спасения от Советов у мировых столпов либерализма, не защитивших их.

Второй раз я была поражена, когда одна известная французская журналистка поведала мне, что с программой Демократического союза не только бесполезно, но и опасно для жизни идти на выборы в Национальную ассамблею. Попытка отменить (даже на словах) “allocations familliales”, семейные пособия, сказали мне, приведет к тому, что не только не выберут, но еще и прибьют (возможно, до смерти). Вот что значит социальный паразитизм! Ведь семейные пособия давно привели к тому, что иные родители живут за счет детей и не хотят работать, а дикий приток иммигрантов из стран Магриба объясняется именно желанием жить на пособия, выданные на многочисленных детей. И там, где фашисты Ле Пена говорят о депортациях (совсем как у нас в Краснодарском крае) и о том, что “Франция – для французов”, кстати собирая на этой гадости голоса, французские либералы, тяготеющие к Алену Безансону и Франсуазе Том, говорят другое: “Отмените халяву, отмените детские пособия для родителей, которые паразитируют на них, и все уладится как для французов коренных, так и для соискателей вида на жительство”. Вот так обстоят дела сегодня там, где триста лет назад выковывалось оружие сильных духом и свободных в выборе – либерализм.

Невесомым цветным туманом он ложился на плотную консервативную основу Старого Света, скрывая ее жестокость и уродство, примитивную корысть, прагматизм, грубый и черствый, как хлебная пайка лагерника. Когда Англия пыталась силой принудить буров к повиновению или расстреливала демонстрации сторонников Ганди – это был консерватизм. Но когда в Лондоне были выступления англичан в защиту буров (“За вашу и нашу свободу!”), а офицеры Ее Величества исключили из своей среды тех, кто расстреливал безоружных индусов, то это уже поднимался над Европой либерализм, ее единственный философский камень. А когда вопреки воле коллаборационистского правительства Виши французские патриоты, одни, без надежды на поддержку и на победу, создавали Сопротивление, не утверждая, что они находятся на 60% в оппозиции к Гитлеру, но на 40% поддерживают его экономические реформы, то это тоже был либерализм, образ мыслей и действий джентльменов и леди, которые умеют делать деньги, умеют торговать, но никогда не торгуют ни свободой, ни совестью, ни долгом.

За триста лет человечество успело приобрести много технологических новаций, много амортизаторов и страховых полисов, но подрастеряло гражданское мужество. Сегодня новорожденной России, только вступающей в западный мир, подсовывают идеологические суррогаты в виде воздушного шарика социал-демократии, отнимающей у человека его экономическую независимость (ведь перераспределение вашего честного заработка в пользу тех, кого вы не хотели бы содержать, – это кража, даже разбой, потому что государство приходит за налогами с топором в виде уголовной ответственности), или консерватизма, отнимающего у личности ее суверенитет от государственной машины. Когда-то великий Рюэфф сказал, что, если вы отвергаете свободный рынок, вы отвергаете и свободомыслие. Так все у нас и получается. Неподвластные государству олигархи вышвырнуты за границу; подвластные построены колоннами; лишившиеся экрана в ходе спора “хозяйствующих субъектов” журналисты унижены и подключены к государственной финансовой капельнице с угрозой отключения; свободных россиян и свободных чеченцев (да еще и свободных белорусов) силой сгоняют в одну зону – империю. Население только и делает, что требует от начальства пенсий и зарплат, ведь они же не в частном секторе работают, не на себя, а на тетю, она же никуда не девшаяся Советская власть, и консервативная, с автоматами наперевес, но из Афгана ушедшая в Чечню, и социал-демократическая, с лживыми обещаниями в бюджетах и посланиях, но вечно стремящаяся все взять и поделить. Но наш либеральный призрак живуч, и только он поддерживает в мировом очаге пламя свободы.