Отовсюду к нам несутся стоны. Периодически они сливаются в единый вопль и достигают кремлевских чертогов, а эхо несется вплоть до западных равнин и предгорий, где в средоточии правозащитных твердынь заседает Совет Европы. Вопиет страждущий российский народ, вопиет и выражает свои чаянья. Как вы думаете, чего он требует, кроме хлеба и зрелищ (извечное социальное требование электората еще со времен Римской империи)? Может быть, либеральных реформ? Прекращения войны в Чечне? Вестернизации страны? Погребения ульяновских мощей? Ни за что не угадаете! Стенанья, периодически возобновляющиеся, касаются одного и того же явно несъедобного сюжета: восстановления «института» смертной казни. Кажется, для неквалифицированного большинства, включая сюда многих (этак 2/3) депутатов Госдумы, расстрел является панацеей от всех мыслимых и немыслимых социальных, политических, экономических и моральных бед. И там, где цивилизованные люди посылают за доктором, за судьей, за психоаналитиком, за реформатором или правозащитником, российское большинство считает возможным управиться с помощью одного только специалиста - палача.

Вот случилась очередная (увы, это уже конвейер) трагедия в Каспийске. Казалось бы, что должны требовать люди? Отставки Патрушева (не была обеспечена безопасность) и высших чинов МВД. Гласного и объективного расследования (чтобы потом не тиражировались кассеты о зловещем участии собственных спецслужб). Прекращения войны в Чечне (чтобы исключить разговоры про «чеченские следы»). Нет! Требование стереотипно: восстановить смертную казнь. Хотя кого казнить, не очень понятно: виновные не найдены. Казнить заложников? Первых встречных?

Война в Чечне, задержка зарплат, безработица, олигархи, вывоз капиталов за рубеж, коррупция, уличная преступность, преступность организованная, убийцы-маньяки, дезертирство с расстрелом из табельного оружия сослуживцев - все это вызывает очередной всплеск народной кровожадности и расстрельных депутатских законопроектов. Прямо по Марине Цветаевой: «От сердца - голова есть. И есть топор - от головы». Хотя говорить про голову в этом контексте можно только как про предмет для ношения шляпы.

Я не хочу сказать, что россияне кровожаднее других народов. Но беда вся в том, что мысли об излечивании всех недугов человечества при помощи палача посещают народы во времена их младенчества. И следуют этим запросам только общества, находящиеся в глубоком социально-политическом упадке. И мораль, естественно, там тоже упадническая. Римская империя давала бесплатный хлеб и бесплатные смертельные зрелища (гладиаторские бои, казни христиан, скармливание аутсайдеров хищникам) своей «бессмысленной толпе», бывшему гражданскому обществу республиканского Рима, в период своего заката, когда римский колосс лишился всякого политического и морального основания для того, чтобы вести за собой человечество. Мощь еще была, а света и разума уже не было. Агония длилась столетия, но динозавры всегда вымирают. Гора мяса и мышц - и крошечный мозг…

Вымер и Рим. Урок и пример. Ушли в забвение якобинцы, казнившие на площади Согласия по 50 человек в день. Ушли вместе с «вязальщицами гильотины», кумушками, получавшими революционный кайф от казней. Так называемая Великая французская революция с ее массовым террором обеспечила хроническое отставание Франции от Великобритании буквально по всем параметрам. И прогресс Соединенных Штатов зиждется отнюдь не на применении смертной казни, а на тех штатах, где она уже отменена, и на нестихающих протестах общественности (либеральной) против ее применения в остальных.

Ситуация ведь предельно проста нравственно, и лучше всех ее выразила преступница Миледи в «Трех мушкетерах». Она просто сказала нашим Атосу, Портосу, Арамису и д’Артаньяну, что они, такие благородные и справедливые, убив ее, станут сами убийцами. Так оно и вышло, и еще не огрубевший д’Артаньян, самый от Миледи пострадавший, пытался остановить своих друзей. Но они не притормозили - и весь второй том спасались от Мордаунта, сына Миледи. Хорошо еще, что Мордаунт не оставил наследников, а то хватило бы вендетты и на третий том.

Мудрый Бернард Шоу в «Цезаре и Клеопатре» приходит к тем же незамысловатым выводам. Там философ и политик Юлий Цезарь признает убийство в порядке самозащиты легитимным, но называет «отвратительным спектаклем» вынесение смертного приговора даже голодному тигру-людоеду. Все верно: смертная казнь способствует росту преступности. Вместо одного убийцы мы получаем их целую кучу: судьи, присяжные, прокуроры, «исполнители» из персонала тюрьмы, а заодно и народ данной страны, именем которого выносят приговор. Ведь процедура приведения приговора в исполнение в США предусматривает фразу: «Боже, спаси народ штата А... В... С...» И все они становятся убийцами. Или палачами (то не лучше). И если преступник убивает по недомыслию или потому, что он изверг и садист, то что сказать об обществе, практикующем смертную казнь? Что оно слабоумно или состоит из извергов?

Стивен Кинг в своей «Зеленой миле» создал потрясающие, ужасные доказательства невозможности для персонала тюрьмы казнить на электрическом стуле даже заведомых злодеев. Их злодеяние - в прошлом, а злодейство их «легитимных» палачей - в настоящем. Человека нельзя к этому принуждать. Он может перестать быть человеком. Как герой Кинга надзиратель Перси.

Мы все знаем, что в России многое делают по просьбе трудящихся. Трудящимся вернули сталинский гимн, войну в Чечне, шпиономанию, милитаризм, портреты вождя, культ личности. Осмелюсь робко понадеяться, что им откажут хотя бы в удовольствии снова танцевать от расстрельной «стенки».