Российская власть и российская пресса давно, еще с декабря 1999 года, конструктивно сотрудничают: примерно в той же сфере, что и собака с кошкой. Это, пожалуй, нормально и лучше той ситуации, когда пресса выглядывает у власти из сумки, как детеныш кенгуру. Но в холодных ветрах «Норд-Оста» яркие перышки пооблетели и с нашего шустрого медийного жаворонка, и с нашего внушительного двуглавого орла. (Можно было, кстати, догадаться, что если две головы, то и два клюва.)

Не удивляйтесь некорректной фразе одного из силовиков: мол, журналисты хуже террористов. И с прессой произошла вообще странная метаморфоза. Часть ее переменила профессию и стала срочно призывать к карательным рейдам по тылам противника.

Можно ли представить себе, что The New York Times призовет к тому, чтобы считать врагами журналистов «Вашингтон пост» за то, что они сомневаются в целесообразности удара по Ираку? А можете ли вы на минуту допустить, что по американскому телевидению после смерти в заключении на Гуантанамо какого-нибудь талиба некий ведущий скажет, что если узника убило ФБР, то он это одобряет и поддерживает? В кошмарном сне не приснится. Но именно это делает популярный обозреватель, когда сначала допускает, что это ФСБ прикончила Салмана Радуева, а потом публично присоединияется к этому возможному «похвальному» деянию. Салман Радуев не вызывает ни уважения, ни особого сочувствия ни у правозащитников, ни у самих чеченцев, но апологетика абсолютно противозаконного палачества в должностные обязанности журналиста не входит.

Так что же случилось с нашими журналистами после «Норд-Оста»? А то, что они ощутили, что война идет не на Кавказе, а у них под окном. И тут же воскресли советские комплексы на уровне безусловных рефлексов: оборонное сознание, ощущение «кольца фронтов», стадное чувство, великодержавный шовинизм, проект «Добей гадину!».

«Норд-Ост» очень четко высветил, что должен делать журналист: показывать и рассказывать. Задавать бестактные вопросы, торчать с камерой три ночи подряд на улице, фиксировать каждую глупость. Не стесняться получать информацию от несчастных родственников заложников, от самих заложников, находящихся в шоке… Повесить на сайт интервью с одним из чеченских боевиков, как это сделало «Эхо Москвы», пока не заставили снять. Выпустить в эфир родственников заложников, и пусть они даже скажут, что надо уходить из Чечни, прямо в присутствии оппонента-альфовца.

В конце концов, это не журналистское дело вопить «Добей гадину!». Скорее, журналист должен брать у нее интервью. И эта тактика неусыпной осады, когда НТВ мог ожидать не нагоняя, а разгона, когда могли закрыть «Эхо Москвы», дала результат: страна все узнала и про то, что заложников никто не расстреливал, и про подсунутую мертвому Бараеву бутылку, и про газ, и про то, как одного мальчика приняли за чеченца и сознательно не стали спасать.

Бедные власти! «Ах, недосажали, недожали, недогнули, недоупекли» (Ю. Ким).