“Возложите на море венки. Есть такой человечий обычай: в память воинов, в море погибших, возлагают на воду венки”.

Пусть бы это сделали родные и друзья моряков, их товарищи, которых в следующий раз так же забудут на дне в стальной могиле, и страны НАТО, которые искренне и бесплатно с первого же дня пытались помочь просто потому, что они люди, и у них тоже есть подлодки и подводники, и они могут представить себе эту беду. Но на воде не должно быть венков от трусливого и равнодушного командования и от лживой и холодной власти.

От катастроф не застрахован никто. Падают самолеты будущего “Конкорды”, тонут пассажирские паромы, горят леса, извергаются вулканы, крутятся смерчи и торнадо. И часто сострадательная западная цивилизация не успевает прийти на помощь, не успевает подставить плечо. Это не зависит от уровня технического развития. “Непотопляемый” “Титаник” затонул, чернобыльский атомный реактор взорвался, бывает, гибнут и надежные американские “Шаттлы”.

Поэтому ужас истории с “Курском” не в нашей технической отсталости, не в том, что в подлодке не хватало заклепок или рычагов. “Конкорд” упал не из-за технической отсталости французов с англичанами.

Ужас не в катастрофе, ужас после катастрофы. “Национальная гордость великороссов” опять сыграла с нами скверную шутку. Три дня черствых и спесивых отказов от помощи Англии и США, три дня агонии для одних и публичного тщеславия для других (в России, как в Греции, все есть, и нам незачем одолжаться). Вот эти три дня, от которых уже не отмыться в целом Баренцевом море. Эти три дня отказа от протянутых рук тех, кто умеет помогать и создал для этого совершенные средства, - состав преступления.

Интересно, какие тайны английские спасатели успели углядеть на глубине 100 метров? Инерция. Со времен Мальчиша-Кибальчиша, который, конечно, никакую военную тайну буржуинам выдать не мог: “И отцы разбиты, и братья разбиты”, - помните? Откуда ж тайна?

Но наши подводники до 1991 года вообще задыхались под водой по приказу командования, чтобы не всплыть в американских территориальных водах и не подтвердить и так всем известную истину: у СССР мания преследования и мания разжигать военные конфликты - пиромания.

О личном составе вспоминали по остаточному принципу, по нему же и финансировали: миллиарды на пушки, жалкие гроши - на масло для заряжающих. Тем же, кто и вовсе штатский, даже этого не доставалось: карточка на 200 г масла в месяц. Еще с тех пайковых времен в российской провинции осталось убеждение: сделаться моряком или летчиком, служить в “элитных” войсках - значит выйти в люди.

Меня трудно обвинить в избыточной любви к армии и флоту, антимилитаристы очень прохладно к этому относятся. Но я представляю себе этих счастливых мальчишек, прошедших конкурс на “Курск”. Подлодка, которая стоит миллиарды, - одно из немногих подразделений, где кормят, ведь ценное имущество падающий в голодные обмороки матросик не сохранит. Там нет дедовщины, и там бездна романтики для ребят, только что прочитавших “20 000 лье под водой”. Подлодка - это всегда “Наутилус”.

Родители тоже были счастливы: дети сыты, их не бьют, они не в Чечне… Недолгое счастье. Эфемерное. Голодные, холодные и немытые солдаты - срочники в Чечне - и неопознанные, потому что сожженные и искалеченные, трупы в холодильниках. Это на юге. А на севере вот это: “Услышьте нас на суше, наш зов все глуше, глуше, и ужас режет души напополам…”

Высокие военные чины непринужденно рассказывали о том, какая эта лодка замечательная, уникальная, грозная. Но никто не рассказывает, кроме родных, о тех, кто был запаян в это сокровище: об их пристрастиях, внешности, планах на будущее. “Человек одноразового пользования” - таков удел тех, кто “загремел” на государственную службу, кто стал жертвой рекрутчины. На суше и на море, на воде и под водой.

Мечущиеся в ужасе родители, жены, сестры - это тоже преступление власти, не догадавшейся сразу оплатить им проезд к месту трагедии. Они тоже больше не нужны: они уже отдали своих детей Молоху Минобороны, у них больше нечего взять.

Кстати, испивший морской воды и поцеловавший кувалду президент вступил в братство подводников. И все эти дни он должен был проводить на берегу, но отнюдь не черноморском. Или он сразу на похороны приехать собирался? “Спасибо, Господи, тебе за рабский полдень двоедушия, за ложь, измену и удушие спасибо, Господи, тебе…”

Мы никогда не умели спасать и считали не на единицы, а на тысячи. Все прорехи и пробоины, все амбразуры и горячие точки мы затыкали людьми, используя их как строительный материал.

Что бы ни случилось, власть только подливала масла в огонь. Положили по 10, 20 своих на немца во Вторую мировую войну - и считаем это победой, затыкали фронт безоружными ополченцами и штрафниками. Запрещали своим солдатам сдаваться в плен, предпочитая их видеть мертвыми.

И перестройка началась с великой, бесчеловечной лжи. Чернобыльскую аварию скрывали, пока облако осадков не дошло до Скандинавии, гнали ликвидаторов на реактор с голыми руками - на верную смерть, детей не пожалели, выставив их в Киеве на парад.

Мы все заперты в России, как в затонувшей подлодке, и спасти нас может только Запад. Но власть не даст ему нас вытащить. Остается молиться о чуде: России больше не на что рассчитывать.

Они добились своего, наши власти с холодными руками, ледяными сердцами, холодной головой. Дождались, пока утонули все. Концы в воду - в буквальном смысле слова. “И все твои печали под черною водой…”

Холодное зверство тех, кто нами правит, объясняется просто: нами правит организация, которая 80 с лишним лет назад топила, вешала, расстреливала и сжигала пеших и конных, штатских и военных, в тельняшках и свитках, в бескозырках и картузах. Не отвыкать же теперь, когда Мюллеры и Кальтенбруннеры вместе с Гиммлерами стоят у кормила российского корабля.

Страшно, что несчастным родственникам сунут в зубы орден и ордер (на квартиру), дадут немножко денег - и они возьмут. Как берут за погибших в Чечне и в Чернобыле. Пока только шестеро отцов, матерей и жен отказались брать подачку из рук решавшего “Не быть и не жить” Президента. Давно пора бросать советские награды через кремлевскую стену.

Что ж, мародеры хоронили не только Пастернака. Что им стоит похоронить еще экипаж “Курска”? Павший в неравном, тяжком бою с собственной властью (и советской, и соловецкой) в необъявленной войне, которую чекисты ведут против народов России с 20 декабря 1918 года. С этой датой их зимой и поздравил Президент.