Раб и у добрых господ остается рабом!
Советская интеллигенция всегда была прослойкой. Причем не в переносном смысле, а в прямом. Ею обивали двери начальственных партийных кабинетов, как поролоном. Интеллигенция служилая, или люди свиты, от журналистов и экономистов до физиков и врачей, от архитекторов до поэтов, была тепла, удобна и приятна на ощупь. Об нее нельзя было уколоться. Не кактус, а красная гвоздика. Не ежик, но мягкий и пушистый кролик. Они снабжали партийную номенклатуру военными разработками (Харитон, Ландау, Капица, увы, и Андрей Дмитриевич тоже), чтобы держать в страхе мир и потрясать время от времени “кузькиной матерью” перед сынами Запада. Нет нужды говорить, что никому, кроме КПСС, КГБ и военной генеральской камарильи, это не было нужно.
Журналисты исправно кропали обличающие Запад статьи, советуя кое-чему у него поучиться (полбочки дегтя на полстакана меда). Таким вот смельчаком был Стрельников. На два ругательства в адрес США - одна похвала. Соотношение было неплохим, и в журналистской среде Стрельников считался чуть ли не фрондером.
Экономисты сигнализировали властям, что приели последние запасы и надо вводить нэп. Горько сознавать, что служба в этих войсках (служили два товарища в одном полку) не миновала никого: ни Андрея Козырева, ни Егора Гайдара, ни Андрея Илларионова, ни Анатолия Чубайса, ни Геннадия Бурбулиса, ни Бориса Немцова. И никогда никто из тех, кто не сидел в лагерях, не ушел в котельную или не сбежал на “свободную индейскую территорию”, то есть на Запад, уже не сможет сказать: “Мы с нею рядом не служили”. Все служили рядом с КПСС и под ее началом. В журнале ли “Коммунист”, в физических дивизиях, в инженерных батальонах, в театральных ротах.
Когда пришло освобождение, было слишком поздно. Правда, от плохих и злых начальников прослойка перешла в руки к хорошему и доброму Борису Николаевичу (на первых порах, до пинка, данного Гайдару через восемь месяцев чахоточных реформ). Но раб, купленный добрым господином, все-таки остается рабом. Стране было нужно только одно: свободные люди, не имеющие и не желающие иметь Хозяина. Только они могли поднять народ: за шиворот, с колен. Но люди свиты не могут одни, без властелина. Ельцин знал это, когда бросил презрительно перед выборами года (насчет поддержки своей кандидатуры служилой интеллигенцией): “А куда они денутся?” Цинизм, достойный Тиберия и Калигулы. Но Ельцин тогда был добрее Калигулы и Тиберия. Он только унижал, но не убивал.
Все изменилось в декабре 1994 года. Для несчастных чеченцев Ельцин стал Веспасианом, триумфа в столице вот только не получилось. Римляне за такие успехи в Иудее, как у нас в Чечне, императора бы закидали дохлыми кошками, а легионы бы устроили военный переворот. Но россияне, как цвет полевой, все стерпят. Хоть ты их топчи, хоть ты их коси, хоть в вазу ставь. И слава Богу, нам только Калигулы или Домициана от щедрот легионов недоставало (сиречь Макашова или Баркашова). А для нас Ельцин остался добрым дедушкой, то ли баннушкой, то ли овинушкой. Что-то такое домовое, домашнее… Хотя и не шибко христианское, и уж совсем не европейское. Даже меня судили два года амбулаторно, без замка Иф, Бастилии или Лефортова, и хотя я сидела все это время, как Полкан, на цепи, с подпиской о невыезде, но ведь не убили же, не посадили лет этак на семь, а могли бы.
В те старые добрые времена Сергей Юшенков упрекал Ельцина носовой перегородкой, за которую он спрятался, пуская танки по следу права наций на самоопределение, и грозил Президенту импичментом. Егор Гайдар организовывал несанкционированные антивоенные митинги, а Григорий Явлинский на них выступал. Правда, Чубайс продолжал уютно сидеть в правительстве и считать бюджет войны.
Это было счастье: все стояли рядом, на морозе, у одного матюгальника. И Гайдар, и Юшенков, и Сергей Ковалев, и Галина Старовойтова, и я, и Константин Боровой, и Глеб Якунин, и мемориальцы. И чеченцы, эмиссары Джохара, получали слово в порядке общей очереди… И я поверила, что больше нет свиты, есть только люди, свободные люди, беглые рабы, солдаты Спартака, которые скорее дадут себя распять на Аппиевой дороге, чем согласятся вновь стать рабами.
Мы дожили до 1996 года, и опять пришли хлопоты бубновые, пиковый интерес. Нас ведь венчали с Гайдаром не в церкви, а на свинцовом ветру 1993 года у Моссовета, когда мы вместе ожидали атаки красных из Белого дома и готовились лечь костьми. В 1996 году мы сделали вид, что простили Ельцина, потому что он был нашим щитом против коммунистов, да и война остановилась перевести дух и перемотать портянки. Однако в первом туре голосовали за Явлинского, описывая в листовках все его прелести то ли Цезаря, то ли Брута, то ли Цицерона, то ли всех сразу.
Мы снова ждали смерти, если бы победил Зюганов, нас бы как раз ждала избирательная урна. Чтобы принять наш пепел.
Но кривая вывезла. И даже доехала до Хасавюрта. Но дальше пошли странные дела: Чубайс испугался расширения НАТО, как прилива на атлантическом берегу в Бретани. Гайдара зачем-то понесло в Белград, а потом к Папе Римскому и каким-то иерархам, а Немцов отправился в Брюссель, чтобы отговорить НАТО от бомбежек Милошевича. Между Свободой и либералами прошла трещина, она все углублялась и углублялась, пока вчерашние реформаторы не отплыли на государственнической льдине в море советско-имперского патриотизма.
А потом случилось землетрясение, цунами, гибель богов, последний день Помпеи. Словом, Армагеддон. И на последнем поле битвы были побеждены все Боги и герои, и злой волк из КГБ Фенрир победил. Чубайс и Кириенко на двоих сыграли роль одного Мефистофеля, и бедная душа доктора Гайдара не выдержала искушений.
Всю благоприобретенную свободу как ветром сдуло, осталось только “томление рабьих трудов” - это после “просветленного простора поднебесий”! Видно, пришел Хозяин. “Недолго мучилась старушка в матросских опытных руках”. Чубайс устремился нацизму навстречу, как будто ждал его всю жизнь. Ради этого заговорщики из СПС ленинского типа даже разогнали свое собственное Учредительное собрание - “Правое дело” - из демократических организаций. Нам сказали, что караул устал. Фракция большевиков в составе ДВР, “Новой силы”, “России молодой”, “Общего дела” и гильдии адвокатов (без ведома последней), в мощном составе А. Чубайса, И. Хакамады, С. Кириенко, Б. Немцова готова на все. И вот уже А. Чубайс радостно вспоминает азы советской пропаганды 40-50-х годов: Явлинский - предатель, ночной тать, втыкающий штык в спину родимой армии; НКВД - молодцы, управились после войны и с ОУНом, и с Бендерой (это и было кровосмешение с братским народом Украины, по фрейдистской оговорке В. Путина), и с “лесными братьями” из Литвы, и нам бы взять с них пример… Он же сделал открытие: России больше не нужны правозащитники, они - отмирающее сословие, пусть останутся одни адвокаты.
Знакомые “старые песни о главном”: если правозащитники сами не отомрут, то извести их не составит труда. Их мало, как при Андропове. Все дружно поспешают к большевикам на службу, как в 1917 году: Андрей Илларионов, например. Патроны будет считать? Явлинский не хочет быть предателем, он объединяется с СПС. Яблочко не хочет “катиться в Губчека”. Егор Гайдар сдает свой ДВР Путину и агитирует за него в США! Истинный ариец Чубайс, беспощадный к врагам Рейха, там правит бал.
Страна проснулась и видит: все либералы - от инфантерии. Кроме К. Борового и С. Ковалева. Люди свиты готовы стать свитой не только Брежнева, Ельцина, но и Сталина. Неровен час, А. Чубайс будет казнить правозащитников на электрическом стуле: на это у РАО ЕЭС тока хватит.