Кьеркегор считается мастером парадоксов. Но что для Запада - парадокс, то для России - анамнез. Поэтому именно Кьеркегор адекватно описывает нашу ситуацию. “У него нет будущего, на которое он мог бы надеяться, так как его будущее уже прошло”.

Наше будущее уместилось в коротенький период с конца августа 1991 года по март 2000-го. Это девять лет. И они истекли, кончились. “Остыло, иссякло, исчезло, пропало, истлело, иссохло. Пустыня - осталась” (Ф. Г. Лорка).

Это ведь случилось и с ним. Черная желчь фаланги, красная ярость коммунистов. Интеллигенция осталась в пустыне. Автократия - всегда пустыня. На сорок лет Испанию засыпали зыбучие пески. Фалангисты посадили в тюрьму Мигеля Эрнандеса и расстреляли Лорку, коммунисты хотели расстрелять Дж. Оруэлла.

Испанская пустыня двигается на нас. Песчаный прилив. Девять лет нашего будущего, непрочного, тепличного, в цветочном горшке, - против 74 лет красной пустыни, когда и в горшочках на подоконнике все вырывали и ломали, чтобы не росло.

Е. Гайдар любил говорить три года назад, что, если реформы растут, как травка под забором, это еще не самое страшное. Лишь бы не стали с корнем вырывать. Сейчас - вырывают. Пока не обменники, не имущественное неравенство (основа рыночной экономики, двигатель прогресса), не рыночные фиалки, наполовину заглушенные государственническими плевелами. Это всегда приберегают на закуску. Гитлер прижал экономику и ввел трудовую мобилизацию, проигрывая войну.

А вот начинают с самого несъедобного и беззащитного, с нужного немногим, идущим против течения, потому что Реставрация - это всегда мощный поток. Начинают с того, что сворачивают голые шейки нашим нахохлившимся орлам с герба, похожим, по словам одного острослова, без прежних корон скорее на ощипанных бройлеров; сбрасывают вниз и сжигают триколоры, как это сделали в первую же минуту окопавшиеся в Белом доме мятежники 1993 года; убирают подальше Глинку.

Мстислав Ростропович и Галина Вишневская сделали заявление, что они под музыку Александрова вставать не будут. Они и мы. Кучка демократов, голосовавших за Константина Титова и Григория Явлинского или “против всех кандидатов” - весь демократический спектр, останется сидеть (возможно, не только в прямом смысле). Остальные бездумно встанут, как вставали всегда. По команде и даже без оной.

Если аудитория НТВ большинством голосов готова играть Александрова, то менее продвинутые аудитории еще и Михалкова-отца напоют.

Германия еще в 1947 году готова была спеть “Хорста Весселя”: мало оказалось поражения, оккупации, Нюрнберга. 70 процентов немцев негласно поддерживали нацизм, и если бы не войска западного сектора, не время, не план Маршалла… (Хотя, конечно, главное было - войска и денацификация “сверху”, то есть со стороны.) 9 лет мы играли в демократическое государство на краю бездны, хотя в нашем театре часто гасили свет и объявляли воздушную тревогу: мятеж 1993 года, чеченская война (первая), вторая чеченская война, усталый отказ Ельцина бороться с чужими символами, родными и близкими по крайней мере 1/3 страны: с Лениным, вечно зеленеющим в мавзолее, со звездами, оседлавшими Кремль, с узаконенным на 9 Мая красным флагом, с полной Думой коммунистов, с провинциальными улицами, увешанными листовками фашистов.

Мы знали, что у нас под ногами. Мы старались не топать, чтобы не провалиться. Наш красивый флаг и некрасивый жареный цыпленок (за которого мы стояли горой, только бы обойтись без этого пыточного герба с серпом и молотом) и гимн, прекрасный уже тем, что в нем не было чужих слов и страшных воспоминаний, были не сущностью нашего театрального демократического мирка, но вывеской. На нашем доме была “правильная” вывеска. Наш дом был нашим боевым трофеем. Мы надеялись, что содержимое через много лет будет вывеске соответствовать.

Но этих лет у нас не было. Дом отбили в контратаке. Чего мы ждали, сидя без подкреплений и без оружия и даже не в окопах, спросите вы? Сначала - ельцинского указа, который контратаки истории запретит. Потом - чуда, которое изменит исторические законы. Собственно, в этом доме у нас было своего - одна только вывеска. Поэтому теперь так больно и так трудно. Снять вывеску - и дом будет не наш.

Тот, кто большую часть жизни прожил в чужом государстве - СССР, меня поймет. Убрать флаг, гимн, герб - и места на этой земле нам не будет. Тогда или бежать, как Зенон Позняк из Белоруссии, или жечь красные флаги, пока не посадят (довольно скоро посадят, статья в УК осталась, а победители должны освящать свои алтари вражеской кровью).

И не надо друг друга успокаивать, господа демократы, что пасту обратно в тюбик не заправишь, а менять все наклейки на самолетах, танках, мундирах, перевешивать все флаги - дорого. Реставрация произошла в Белоруссии - на наших глазах. Аккуратно сняли (по референдуму, по воле народной, большинством голосов, “демократическим путем”) все красно-белые национальные флаги, запретили гимн “Погоня” и одноименный герб. Разгоняют митинги. Посадили кое-кого. Пропал Виктор Гончар (и еще кое-кто). Повесили новый, зелено-красный, флаг (который оппозиция немедленно окрестила “зарей над болотом”). “Сапогами не вытоптать душу?” (по Высоцкому). Еще как! Если сапоги - на большинстве, а душа - у меньшинства.

Вот это и есть написанный для нас сценарий. Смена символики - вытаптывание души. Публичное. Демонстративное. Победители поступают логично. Их в этом доме - большинство. Они хотят повесить свою вывеску, завести свои занавески, развесить портреты своих родственников (Ленина, Сталина, Дзержинского, Андропова) - не наших.

Нелогична жалкая апелляция побежденных к Владимиру Путину: оставить вывеску лично для нас и для ЕС, не подрывать свой авторитет.

Небось, Китай и с красным флагом имеет от США режим “наибольшего благоприятствования”. Небось, Мадлен Олбрайт посетила КНДР и даже гробницу Ким Ир Сена, несмотря на концлагеря и камеры смертников. Небось, генсеков КПСС принимали на Западе и слушали покорно этот же гимн Александрова.

А газ не пахнет. И именно он нужен Западной Европе. Даже без единого живого чеченца в Чечне. Даже если украсить газопроводы серпами и молотками. Ведь дела И. Сутягина и В. Моисеева - это повторение дела Щаранского. У него было 13 лет срока, у В. Моисеева - 12. Какой год сейчас идет для этих двоих узников совести? Ведь не 2000-й. 84-й? 68-й? 37-й?

Нет, это не поможет. Ни США, ни ЕС. На вывеску надо ложиться, как на амбразуру. Сколько человек готовы сжигать красные флаги и сидеть под гимн? Кто отдаст жизнь за этот вересковый мед? Ответ решит судьбу символики. Нашу судьбу.