Через несколько дней после великих августовских событий 1991 г. ошалевшие демократы, которых тогда называли неформалами, потому что зарегистрироваться их организации могли разве что в КГБ, сошлись на чьей-то квартире и стали обсуждать, а что у нас, собственно, такое было и состоялось: победа или поражение. Этим занимались неформалы, склонные к анализу: ДС с дюжиной фракций, протоэсдеки и протоэсеры. Протоанархисты все еще жили на баррикадах, настолько это им понравилось. Создавали собственноручно перманентную псевдореволюцию: сверху, снизу и сбоку.

Что победа над ГКЧП - счастье недолгое, хрупкое, эфемерное, мы еще тогда не знали. Но что это не революция, было ясно сразу. Про революции мы знали все, будучи гражданами СССР, сдававшими экзамены по истории КПСС, научному коммунизму и прочим прикладным дисциплинам.

Когда “жрать нечего”, это еще не значит, что верхи не могут, а низы не хотят. У нас низам жрать нечего было с 1918 года, но они ничего не могли и ничего не хотели, даже вкалывая в ГУЛАГе. А верхи хотели и могли все. Что хотели, то и делали.

Мы еще не знали, что Ельцин, Шушкевич и Кравчук зимой прикроют лавочку, то есть Союз. Не знали, что будет спущен красный флаг. Что сирые и убогие устроят палаточный городок у гостиницы “Россия” и будут жаловаться депутатам на жизнь, пока их не разгонят и не сожгут хижины и палатки, а заодно не снесут баррикады “перманентных революционеров”. Я не знала тогда, выйдя из Лефортова, что целых 8 лет меня не будут туда сажать.

Мы плохо провели перестройку, мы ею подавились. Бакинские и вильнюсские танки выпустили из нас кишки. Мы точно знали размеры гражданского общества: вышедших к Белому дому, к мэрии Питера, к центру Омска, к штабу морской пехоты Владивостока, чтобы его взять, потому что адмиралы потребовали подчиняться ГКЧП, угрожая ядерным ударом по Приморью.

Конечно, на преобразования, на вестернизацию, на десоветизацию такого гражданского общества не хватало. Неуклюжая, неумелая революция умных чиновников, у которых хватило ума использовать неформалов как массовку и даже меня выпустить из Лефортова. (Говорят, что Л. Шебаршин до сих пор об этом жалеет.) Строй не был свергнут, он растаял, как снеговик, не оставив моркови.

Вот такой пейзаж после битвы: лужа, над ней триколор, а в луже танк, наручники (для Мирзаянова, Никитина и Пасько), на кочке - непонятное существо, тянущее ладонь горсточкой в сторону Запада, то ли кикимора болотная, то ли нежить реформаторская. А лужа без обиды на всех: 50% - власть, 50% - народ.

Тогда на моей квартире мы чувствовали горький обман, но не знали еще, что нас обманул не Ельцин, а обманула сама жизнь. “Все предано праху и тлену, ни дат не осталось, ни вех, а нашу Елену - Елену! - не греки украли, а век…” Самое занятное в те простые времена была военная тайна. Гэкачеписты заседали на конспиративных квартирах. Сморкались. Тряслись. Надеялись, что Горби прикроет. Натащили танков полную Москву. А мне-то было лучше всех. Сидя за призывы к свержению строя (уже не существующего) по воле (несуществующей) несуществующего народа и построению штатского капитализма над пропастью во ржи, я знала и читала, что “МК” смеется над арестами в ДС, а “Московские новости” иронизируют. “ЛГ” и “Огонек” сочувствовали, помочь старались. И Галина Старовойтова, и Юрий Афанасьев. И еще кое-что совсем уж призрачное.

Остальным было все равно. Пока и к ним не пришли танки. И тогда они поняли, что поднят меч на весь союз: радикалов и умеренных.

У нас была лабораторная революция, для минимального гражданского общества, управляемый шторм в бассейне. Но хватило бы и этого, если бы реформаторы были не только просты, как голуби, но и мудры, как змии (включая Бориса Ельцина, у которого, в отличие от Петра, его предтечи, голубиная кротость тоже превалировала).

За неделю советский народ завалил Белый дом доносами на тех, кто якобы участвовал в ГКЧП.

Надо было поменять “плюс” на “минус”, как в электропроводке. Слишком мало арестов, слишком много амнистий, и, главное, “на добрую дорогую память” оставлены коммунисты и КГБ в разных обертках, от “Сникерса” до сибирской язвы.

Мы, безродные неформальные аналитики, обиделись на новые власти еще тогда: нам хотелось начать с чистого листа, выдрав все, что было написано за 80 лет в этом проклятом кондуите, а большинство, с президентом во главе, хотело продолжать жить. Только хорошо жить.

Но в этой тетрадке, исписанной на 3/4, не было листов для хорошей и достойной жизни. Да, солнечные зайчики, осколки революции, побегали по стенам. В имитации все-таки звенели колокольчики из нашего сна: триколор, сброшенные с постамента Феликс и Свердлов, толпа, бившая окна и готовая побить и функционеров из ЦК КПСС, заключение Лукьянова и К· (“Сижу за решеткой в темнице сырой, вскормленный в неволе зернистой икрой”), отбитый барельеф Андропова с Лубянки и то, что мы еще два года ходили на пикеты без уведомления. Мы не знали тогда, что большего счастья, большего разрыва голубизны меж застойных туч не будет для нас никогда, и роптали. А надо было радоваться. “И много ль мы видели радости на нашем маленьком шаре?” (Галич).

Да, еще 4-5 октября 1993 г. танковые залпы, которые мы слышали с баррикад, арест Макашова и Руцкого, закрытие “их” газет.

На этом кончились праздники, и начались будни консерватизма, центризма, реакции. И наши жертвы: В. Мирзаянов - В. Орехов - А. Никитин - Г. Пасько.

А ГКЧП никуда не девалось, оно разбилось на фракции и стало перманентным, вместо революции.

Все затеи Вольского и ВПК. ГКЧП No 1.

Изгнание Гайдара и Старовойтовой, Бурбулиса и С. Ковалева из их высоких кабинетов. ГКЧП No 2.

Чечня. ГКЧП No 3.

Марш на Приштину Заварзина. ГКЧП No 4.

Примаков, Маслюков, Кулик в правительстве. ГКЧП No 5.

Дума, набитая гэкачепистами и путчистами. ГКЧП No 6.

Шахтеры. No 7…

И никто больше не совещается на конспиративных квартирах, заговорщики не слезают с экрана и со страниц газет. Более того, они просто эти газеты скупают, как фиалки Монмартра. Как “Коммерсант”, “ЛГ”, “МК”, “Независимую”. На выборы идет сразу столько гэкачепистов, что глаза разбегаются. Добивать дохлый либерализм. Пожалуй, чтобы забить его сапогами, столько объединений и не понадобится.

“Отечество”. Возмущенный разум бюрократов. Реванш. Разве Юрий Лужков что-нибудь скрывает? Нет! Он откровенный человек.

“Вся Россия”. Татарстан, где г-н Шаймиев еще в 1991 г. разгонял 10 демократов, вышедших протестовать против ГКЧП-1.

Башкортостан. Это там студию “Титан” громили, а директора посадили? А еще у нас есть Приморье с Наздратенко, Краснодарский край с Кондратенко, Тула со Стародубцевым, Курск с Руцким. Они ничего не боятся и ничего не прячут: ни дубинок, ни наручников, ни колхозов, ни намерения бросить каждому по пайке и по порции баланды. И все это - на одно “Правое дело”, где только ПЭС и ДВР будут верны себе до конца.

До сих пор на выборах страна голосовала за гэкачепистов, даже таких, как КПРФ.

Мы, как Иона в чреве кита, давно проглочены ГКЧП. Сможем ли мы устроить им заворот кишок?