Наша Матрица (по аналогии с виртуальной реальностью из одноименного американского фильма) появилась задолго до компьютеров. Высокая духовность нашего народа в техническом обеспечении не нуждается, создавая ментальные картины самого высшего качества по мере надобности. А реальность мы обычно видим только постфактум, лет эдак через 400-500. А когда мы в последний раз видели современную себе реальность? Я думаю, веке в двенадцатом. При Ярославе Мудром.

И видов на будущее у нас никаких. И блуждает по помойкам и канализационным системам, которые одни только и существуют реально, вместо хакера Нео сотоварищи, кучка правозащитников, реликтовых либералов, вымирающих западников, выродков, которые на своем “Обитаемом острове” видят вместо неба в алмазах и демократии в цвету только руины, черное небо и безжалостную машину уничтожения - КГБ, несмотря на ее нынешнее легкомысленное и кудрявое название - ФСБ. За нами идут агенты этого асфальтового катка. Они даже не надевают черные очки. Им не от кого прятаться.

У Матрицы много поклонников и яростных защитников. За нее голосовали 52 процента в марте. Никому не хочется выбираться в свою облезлую реальность.

Но все-таки у машины по имени ФСБ есть ряд опасений, и они нас смущают. Потому что каждый, увидевший реальность вне Матрицы, может оказаться Избранным, который отнимет у блаженненьких россиян веру в Матрицу навсегда. Никто не знает, чем это кончится. Но все знают, с чего такие вещи начинаются. Надо выйти из телефонной будки, вылезти из люка канализации, встать на площади и сказать правду. Даже если всем станет от этого хуже. Пусть проклинают, но перестанут верить, что у нас все о’кей.

Должно быть, Нео еще не родился. Но пока нет Нео, нужны трудяги Морфиусы, прорицательницы, пекущие печенье, маленький, бедный, подземный, но сплоченный общей правдой Зион: островок людей, которым Матрица ненавистна, которые хотят уничтожить ее. Я очень много раз выходила из телефонной будки. Разом больше, разом меньше…

Российское понятие “реформы” ничего общего не имеет с мировым. На Западе “реформа” - это коррекция реальности. Медицинской. Социальной. Национальной. Экономической.

Понизить налоги, дать женщинам избирательное право, принять поправки к конституции, разрешить или запретить аборты.

У нас “реформы” - это отчаянная, каждый раз проваливающаяся попытка обрести реальность, вырваться из пленительных искусственных объятий Матрицы.

Давайте зафиксируем первую попытку. XVI век, его начало. Смерть Василия III. Он оставляет Иоанну, будущему Грозному, проблему, проект решения и Избранную Раду. Сильвестр и Адашев знают про Матрицу, Василий III - догадывается. Иван в юности верит на слово своим наставникам из Рады.

Матрица не вызывает ничего, кроме восторга: Третий Рим, пребывающий в Боге и православии, праведный, святой (в отличие от поганого Запада, где все сплошь “латинцы” и еретики, и, возможно, что с песьими головами). Кремль Белокаменный. Царь-Колокол. Царь-Пушка. В лесах полно дичи, в реках - рыбы. В закромах не пусто. Орда разгромлена, Русь объединена. Зион Свободы - Новгород - обезглавлен, обезличен, завоеван и побежден. Царь любим, чтим, обожаем. “Купола в России кроют чистым золотом, чтобы чаще Господь замечал…” Это Матрица. А реальность?

Реальность - из фильма ужасов. Никаких экономических гарантий. Никаких политических свобод. У городов нет вольностей и самоуправления. И бояре, и крестьяне - весь народ - валяются в ногах, в передних у Царя. Он - Господин, все остальные - холопы. Могут только тихо интриговать. Сонная одурь, скука. Теория чучхе. Страна в автаркии, она закрыта, как сундук с рухлядью, где моль давно уже съела все барахлишко, несмотря на нафталин. Ни спектаклей, ни балов. Одни молитвы. Иностранные языки знают одни лишь референты: дьяки Посольского приказа. Работы мало, развития - ноль.

Одни молитвы для развлечения. Женщин из терема не выпускают. Прямо Тегеран какой-то. Ни промышленности, ни дворцов, ни статуй, наук и искусств. Живут за счет продажи сырья: пеньки, леса, моржовых бивней, икры, рыбы, мехов. Узнаете ассортимент Внешторга? Потом прибавятся нефть, газ, алмазы. Сырья много, земли много. Никто не старается, не изобретает. Лалы (рубины) добывают открытым способом. Богатства стали проклятием. Они породили спесь, леность, чувство безнаказанности. Словом, “черная дыра” в Европе.

Неизвестно, с чего начинать: все плохо. Ни граждан, ни магнатов, ни хороших законов, ни гуманизма. Невежество, возведенное в добродетель. Ну, и начали с пустяков: целовальники, губные избы, церковная реформа (римское право и западный уклад даже Адашеву было страшно предлагать). А тут у Ивана прошла охота выбираться из Матрицы. И он в нее забился поглубже и страну по самую макушку туда вогнал.

Это называется контрреформа. И выдумал царь для нее гениальную вещь, ноу-хау, опричников - первый в истории КГБ - как агентов холодной тоталитарной машины, охраняющей Матрицу от покушений, и заведующих ее экспансией и развитием. Опричники противостояли земству, то есть людям. Сами они, пожалуй, людьми не были, а только принимали вид. Песья морда да метла - вот что отличало их от смертных. Грызть и выметать - это надолго становится функцией охранки. Охранные механизмы Матрицы! Царь - грозный, но справедливый. Русь - святая? Да потому, что ненастоящая, как всякая Матрица.

Итак, опричники по определению должны наблюдать, чтобы реформ не случилось, чтобы никто не трогал Матрицу. Поэтому таким избыточно мощным становится этот рычаг.

Опричнина - Охранка. Камера пыток в сочетании с мощным идеологическим транслятором. Смутное время выявило полную неспособность обитателей Матрицы, или народа, к тотальной отмене Матрицы, то есть к реформе. Впрочем, народы почти никогда не формулируют желание разрушить свою Матрицу, но требуют сделать ее еще более тотальной и необратимой. Социалка, охрана материнства и детства - подальше от реальности, поглубже в “фэнтэзи”. Кстати, никто в XVI веке так не боролся с Матрицей, как Курбский. Он-то видел Иоанна и Русь без розовых очков. Но Матрица победила, и ему пришлось уйти на Запад, туда, где ее еще не было. Тем же путем уйдут Олег Гордиевский и Виктор Суворов.

Как правило, попытки провести реформы или изменить реальность - убрать Матрицу - делаются в России (и на Руси) сверху. Ибо только верховной власти видно реальное убожество страны, прикрытое фиговым листком Матрицы, да и отключать лжереальность проще сверху - там, где рычаги, там, где некогда включили их. Массы, как правило, тонут в Матрице, как мухи в меду. Против Ивана Грозного не было восстаний, напротив, чужими казались Курбский, Сильвестр и Адашев.

“Избранные” снизу редко кончают хорошо. Таким Избранным был гениальный Григорий Отрепьев, который проводил вестернизацию по формуле не то что петровской, но даже, пожалуй, александровской образца 1861 года, да с захватом ряда истин из обихода американской революции и польской избирательной системы. Его убила и растоптала толпа, не пожелавшая расстаться с Матрицей ложной праведности и православного фундаментализма. В таком состоянии легче спать вечным сном, и горе тому принцу, который попробует разбудить эту Спящую красавицу - навеки уснувшую страну.

Юрий Крижанич в XVII веке формулирует направление выхода из Матрицы - на Запад, вычисляет маршрут и постулаты реальной действительности. Но власть зачастую без Матрицы ощущает фрустрацию и кончает всякие реформаторские изыски. Как Борис Годунов. Как Александр I. Ведь если только тебе видна и нужна реальность, а остальным ее вовсе не надо, так легко отказаться. И тогда попытки реформ сменяются казнями и опалами, как у Бориса Годунова, или Аракчеевым с его вполне троцкистскими военными поселениями.

Матрица - это программа. В ней не происходит ничего нового. Меняются костюмы, прически, атрибутика, оружие. Но код действует, он неизменен, цифры заложены заранее, и Матрица воспроизводит себя. Интересно, почему не вышли реформы у Александра II? Он копнул Матрицу глубоко, он попытался набрать другой цивилизационный код: личная свобода крестьян, университетские вольности, суды присяжных. Что помешало? Да все то же - человеческий фактор.

Они, розовые, голые, подключенные к шлангам, баюкаемые машинами. Они не смогли вселиться в усложнившуюся реальность и остались в Матрице хоровых сказок про время Оно: добрый барин, даровые харчи, хороводы по праздникам на лужайке, паневы, сарафаны, лапти. “Никогда, никогда россиянин не будет свободным!” Интересно, что по той же причине (неспособности народа жить без Матрицы) провалился заговор декабристов. Они хотели силой содрать Матрицу. Но те, розовые, голые, в ваннах с раствором, искренне считали Конституцию женой Константина.

Власть охраняла Матрицу; народ тихо посапывал в ней. Впрочем, ненавистник Матрицы Александр II вылез из нее сам только наполовину. Внутренние реформы и внешнее насилие - знак этой двойственности. Свирепое подавление польского восстания 1863 года - это как раз суть Матрицы, ее жуткий кол.

Но никто так не воевал с Матрицей, как Петр I. Конечно, его культурная ограниченность позволяла ему воспринимать только внешние атрибуты Запада и его реальности, России и ее Матрицы.

Внутренняя суть вещей (свобода, гражданское общество, парламент, протестантская этика) была непостижима для него. Зато за внешние атрибуты он готов был ободрать всю Русь кнутом до костей, и выкинутые пинком из Матрицы раскольники сжигались в скитах, потому что ужас реальности казался Царством Антихриста, а уютная Матрица догорала у них за спиной. И нигде нельзя было обрести ее, нежели не в пылающем скиту. Петр рубил Матрицу топором, он выкорчевывал ее из себя, вырывал, как глаз, соблазняющий своего хозяина.

Так он убил сына - часть самого себя. Потому что сын выбрал Матрицу. Строительство Петербурга - это была попытка дать стране новую реальность статуй и дворцов, привести на дикий и глухой Север Возрождение, Италию, ее блеск, ее гений. И это удалось. Старинные площади и дворцы Петербурга, Нева, ее набережные, ее мосты, Петергоф и Царское село - это вечный вызов Матрице, тяжелой приземистой Москве, с ее варварскими и византийскими луковицами. Это вызов Запада, перчатка, брошенная Петром на наши вечные снега.

“Тело нежное стругают стругом, и летит отхваченная бровь. Стружки снега, матерная ругань, голубиная густая кровь. С топором такою страстью вспыхнет, так прекрасен пурпур серебра, что выносят замертво стрельчиху, повстречавшую глаза Петра”.

Екатерина Великая была спокойной. Она поняла, что Матрица ей не по зубам. Она выстроила себе почти западную реальность в пределах столицы и дворца и махнула рукой на остальное. Русификация Украины - это ножки Екатерины во французских башмачках, не сумевшие оторваться от Матрицы, увязшие в ней. А коготок увяз - всей птичке пропасть. Кстати, Петр тоже понял, что разрушить Матрицу может только тот, кто опричь - опричники, люди со стороны, из Сопротивления, из старой подлодки, плавающей по канализации вне Матрицы, настоящие люди из Зиона. У Петра опричниками были два его потешный полка, Семеновский и Преображенский, Немецкая Слобода, Франц Лефорт, иностранцы, искавшие службы, “новые русские” типа Меньшикова, которых Матрица обрекала на ничтожество.

Вплоть до начала XX века все реформы неизменно проваливались, потому что Матрица коррекции не подлежит, а подлежит полной ликвидации: только тогда откроется неприглядная реальность, подлежащая коррекции. А корректируя компьютерную программу, мы улучшаем не реальный, а виртуальный мир. Например, в Матрице все знают, что Русь спасла Европу от монгольского нашествия и, как некий Матросов, закрыла собой амбразуру. Это думает население Матрицы. Европе же давно известно, что она устояла за счет собственного мужества (в частности за счет героизма поляков, остановивших и монголов, и турок). Россия же в глазах внешнего мира давно числится не “щитом меж двух враждебных рас”, а подстилкой для монголов, их кормушкой, их ставкой, их 150-летней соучастницей, Московской Ордой, от которой, в свою очередь, приходилось спасаться, и от которой не спаслись анклавы Европы: ни Тверь, ни Новгород, ни Псков.

На наше несчастье, в России был разбит Наполеон. Этим хвастались вплоть до 1945 года, когда появился новый повод для хвастовства. Потом так и пошло - “жандарм Европы”, “Священный Союз”, охота у Незнайки-России всех учить, миф о “дубине народной войны”. Россия упивалась собой в своей Матрице, а между тем мир ужасался варварам-московитам, читая де Кюстина.

К 1904 году Россия являла собой такое болото, что хвалили его только патриоты-кулики с Охотного ряда. Символично, что нынешняя национал-социалистическая Дума (ФСБ, “Медведи”, СПС + коммунисты) стоит на Охотном ряду. Охотнорядцы остались охотнорядцами.

Россия очень нравилась себе, но Столыпин знал ей цену. Однако люди по большей части перестали быть живыми, они умерли, потому что Матрица в них не нуждалась. Вместо людей были одни только их компьютерные изображения с заданным набором свойств. И Столыпин, безусловно, Избранный потерпел поражение. Хорошо, что его хотя бы застрелили, и он не увидел развязки 1917 года.

В Матрице же ни о чем не беспокоились до такой степени, что позволили себе называть японцев “желтолицыми чертями”. Да, команда “Варяга” была очень в себе уверена. Но ее побили, побили армию и флот, побили Россию. Японцы побили ходульных персонажей Матрицы, так же, как сегодня их бьют чеченцы.

А потом оказалось, что предоставленные самим себе массы способны только на грабеж и беспредел. В 1905 - 1906 годах власть не мешала народу проявить свои реформаторские наклонности, не могла помешать. Но народ полез в бутылку, не только на баррикады. Оказалось, что видеть реальность он никак не желает, зато готов ломать, крушить и убивать. Такая компьютерная игра из обихода нашей Матрицы.

После 1917 года все вконец запуталось. Большевики стали накладывать на прежнюю Матрицу - свою, а прежнюю принялись выбивать из головы. Одна “фэнтэзи” боролась с другой “фэнтэзи”, заливая Зазеркалье кровью. Победила большевистская “фэнтэзи”, как самый мощный импульс Зла. И никогда в истории виртуальной России не было еще такой зверской, грязной, глупой, кровавой реальности - и такой благостной Матрицы, где присутствие тоталитарной машины выдавалось сверхдозой маршей, синхронного экстаза и всеобщего счастья на счет “раз, два, три”.

Эта Матрица приросла к стране на уровне органики, ее нельзя снять, как маску. Только вместе с кожей, легкими, внутренностями. Поэтому тщетны были гайдаровские попытки копаться в Матрице на уровне экономики. Очередные реформы свелись к воспоминаниям о предыдущей Матрице образца 1913 года, которую реформаторы стали дружно откапывать из-под Матрицы советской. А менять надо было представление о реальности. Поэтому-то все так жалко и закончилось: столпы виртуального либерализма, Гайдар и Чубайс, отреклись от западной реальности и принесли клятву на верность Матрице.

Голосование за В. Путина и Г. Зюганова стало Новым заветом между советским народом и Матрицей. В этой Матрице можно барахтаться, но из нее нельзя выбраться.

Так что же делать нам, пришельцам из реальности, живым в этом мертвом мире? Да то же, что хакер Нео. Выйти из телефонной будки и сказать все.