Что пользы политику от того, что он весь парламент приобретет по одним партийным спискам, а душу свою погубит?

Стоит задать этот вопрос, как тебя разом выгонят из любой коалиции, даже самой многообещающей и прогрессивной, типа “Правого дела”. Ну что ж, мне не привыкать. Меня выгоняли из института, с работы, из очереди на премии и на повышение по службе, даже самое скромное. Диссиденты в СССР могли делать карьеру только в городском суде: кому больше всех дадут, тот и сделал карьеру. Здесь, конечно, вырвались вперед Игорь Огурцов (15 лет) и Щаранский (13 лет). “Семь” и “пять” (ссылки) считались чем-то вроде серебряной медали. По второму разу получалось “10” и “5” - это если 70-я статья. Золотая медаль, похвальная грамота. А Огурцов и Щаранский схватили 64-ю, вот и обогнали всех. Я уж не говорю об украинцах, которые ухитрились в начале 60-х получить смертные приговоры за трактаты о независимости Украины. Это были наши возможности творческого роста (психиатрический вариант тянул по норме на высшую меру). Отовсюду из прочих мест, более теплых и уютных, нас выгоняли. Нам не полагалось университетов (разве что по подложным документам), кафедр, диссеров, путевок за границу, квартир, денег, заказов, даже участия в новогодних пирушках на работе, если коллеги, как у меня, были сильно идейными (жены сотрудников КГБ). Там, где чисто, уютно, светло, - нас не должно было быть.

Была для желающих и западная карьера. Что ж, для писателей это и неплохо: увидеть что-нибудь еще, кроме заплеванной Совдепии, обрести новое измерение, перейти из мертвого оледенелого пространства в другое, на Запад, в жизнь, в молодость, “под сенью демократии в цвету”. Но не все же писатели, и многим пришлось умирать здесь в застенках. Любимый сюжет гэбульников был в вопросе мировом и мировоззренческом: “Нет, скажите, вы все-таки советский человек - или нет?” Твердый ответ “нет” обеспечивал гибель. С вами переставали возиться и начинали думать, каким способом вас кончать. Если вы мялись и говорили: “Ну, вообще-то…” или восклицали: “Конечно, да! Как можно!” - с вами продолжали работать до упора. Кончалось это печально: чаще всего предательством, отречением в газете или по телевидению. Даже на процессе Даниэля и Синявского это прозвучало: “Объективно наша деятельность нанесла вред…”. Объективно… Субъективно, конечно, они не хотели.

После августа 1991 г. могло показаться, что уже не важно, советский ты человек или нет, диссидент или “вольняшка”. Но целый ОКДОР-93, комитет из 120 с лишком организаций, когда еще Президенту были нужны демократы и он их собирал в новой мэрии и Кремле, отмежевывался голосованием при одном воздержавшемся (ПЭС) от несчастного Демократического Союза за нечестивую листовку “Долой Советскую власть” с предложением сделать то, что Президент все равно сделает на месяц позже. Оказалось, что вполне правого, либерального, но некоалиционного (некондиционного) антисоветчика можно не впустить в Президент-отель (именно за 30 лет антисоветской беспорочной деятельности). И на инаугурацию коалиции (и журналисты будут спрашивать: а где #.#.? - и нечего будет ответить). И на встречу с белорусскими оппозиционерами (ни Лукашенко, ни Шаймиев все равно не приедут, а журналисты снова будут спрашивать, и белорусы - тоже, и уж надо было ответить, что Лукашенко мы позвали, а антисоветчиков не позовем). Боюсь, что ДВР попал в скверную компанию. Как Е.Гайдар и А.Чубайс с правительством. Они пытались что-то сделать, а их били по рукам и вырывали руль. Вот мы и заехали. С коалицией будет то же самое. Уж очень ее члены жаждут приобщиться к высшим сферам и антисоветчиков боятся больше коммунистов. 11 сентября мы вышли из политического поля и оказались в мире, для политиков новом: диссидентском мире, моем. В этом мире свои “законы”. Здесь вместо “оппонентов” - “враги”, здесь нет компромиссов, здесь схватка идет не за места в парламенте, а за жизнь. И здесь, увы, царствует противный лозунг: “Все или ничего”. Не несколько десятков мест в Думе, а воля народа, который, наконец, прозреет, все поймет и тогда, конечно, все голоса отдаст за тот список, где будут стоять фамилии: “Гайдар”, “Чубайс”, “Боровой”. А если не поймет, ничего нельзя будет сделать не только с экономикой - со страной. И, значит, не все ли равно, откуда вас потащат на виселицу: из Думы или просто из штаб-квартиры ДВР? С эволюцией у нас не получилось: советский хвост помешал. Толстый, мокрый и тяжелый. С таким Минобороны, КПРФ, Маслюковым, Примаковым, баркашовцами и народом, пассивным, как перина на кровати, какая же эволюция? Не спорю, может быть, и либеральной революции не будет, и по той же причине: хвост перевесит. Но настрой на революцию, в отличие от настроя на эволюцию, дает, по крайней мере, возможность сохранить лицо, не уронить честь и достойно встретить конец. Настрой же на эволюцию порождает жалкую суету, на потеху врагам, которые откажут не только в жизни, но и в уважении. Рухнула не экономика (это следствие), рухнул человек, голосуя за коммунистов, мечтая о Брежневе, обвиняя во всем Гайдара и Чубайса, записываясь в “добровольцы” (наемники) в Сербию, швыряя яйца в стены американского посольства. И вот здесь-то коалиция, правая, праведная, стала выпускать довольно странные бумаги. Если бы они блистали мужеством, вызовом и умом, у меня бы не возник вопрос о способе их изготовления и принятия. Но они имели такой жалкий, убогий, советский и кривоватый вид, они были так похожи на официозные заявления (то негодование на злополучное НАТО по случаю плохого отношения к Саддаму Хусейну, якобы способному на “конструктивные переговоры”, хотя ему и боеголовками ничего не объяснишь; то остроумнейшее предложение о включении Беларуси в состав РФ, то есть идеология аншлюса, даже хохмы ради), что невольно вспомнился прежний, доавгустовский метод принятия заявлений от имени “советского народа”. Политбюро пишет, а народ глотает, что написали, хотя у него никто и не спрашивал. Представьте вместо “советского народа” “коалиционный народ”, и вы получите способ изготовления заявлений “Правого дела”. И сдается, ДВР здесь тоже особо никто не спрашивал. Не успев создаться и сделать нечто достойное времени и либеральной идеи, коалиция тяжким камнем повисла на шее у ДВР и оказывает на нее растлевающее моральное воздействие. Знаете же, что бывает, когда в корзину с гнилыми яблоками бросают одно, нетронутое. Не избежать ему своей доли червей. И поэтому кризис должен был произойти, моральный кризис. НАТО занялось вплотную фашистом Милошевичем. Возможно, Милошевич и сам этого хотел (ведь Гитлер войну развязал сознательно и не хотел, чтобы немецкий народ жил после поражения; а Александр Лебедь предлагает сплотить страну ненавистью). Для меня психология фашистов непостижима. Возможно, бомбардировки не остановят ни диктатора, ни его рабов, прикрывающих собой мосты, как клевреты Саддама Хусейна прикрывали собой его дворцы. Я не люблю фанатиков и не сочувствую им. Но я не стратег и Пажеский корпус не кончала. И вообще у нас на всех двое стратегов: Эдуард Воробьев и Сергей Юшенков. Если хотят, пусть лично обсуждают с военными из НАТО, как надо воевать с диктаторскими режимами. Пусть создают новую военную доктрину. Лично. Ведь “Правое дело” - не филиал “Варшавского договора”, кажется. Одно я знаю твердо: с Чечней за спиной учить НАТО решать национальные вопросы (которые вовсе, может быть, решения не имеют) не следует. Поэтому 27 марта в Доме кино произошло страшное: не дискуссия, не обсуждение спорного вопроса в рамках коалиции, а поспешный партхозактив, где все решено было заранее, а чтобы не портить впечатление мнением отщепенцев, в зал не пустили антисоветчиков (меня и членов Демсоюза), и с нами на улице остались Анатолий Марченко, Юрий Галансков и многие другие, проклятые и убитые с 50-х до конца 80-х диссиденты.

У гэбистов было еще одно хобби: заставить сказать что-нибудь против Запада. Они понимали, это очень было важно: народ лишался альтернативы. Диссидент, рассчитывающий на пощаду, обязан был отречься от США и заклеймить НАТО. Что и было сделано. 27 марта Егором Гайдаром и 28 марта в ночных “Итогах” Анатолием Чубайсом. Пусть они не обижаются, это было похоже на телевизионные отречения диссидентов 70-х годов. Если А.Чубайса волнует расширение НАТО на восток, то что же мы рассчитываем доказать народу, растлевая его своей советскостью или своей ложью?

Учить НАТО проводить военные операции я не собираюсь, не имея диплома Вест-Пойнта. Но я твердо знаю некоторые вещи (плод 30 лет диссидентской деятельности):

1. Не надо делать шаг навстречу чужому правительству, ФСБ, коммунистам, ЛДПР и прочей нечисти.

2. Не надо брать этой ценой эфир и слушать их похвалы.

3. Сочиняя демократические манифесты для народа, не надо принимать решения без обсуждения, по принципу “Завтра будет поздно”.

4. Не надо заботиться о месте в парламенте больше, чем о спасении своей страны и своей души.

5. Никогда не надо здесь выступать против НАТО и Запада. Мы не во Франции, во главе страны не де Голь. Запад - наша Мекка. Будем там, покритикуем. Не надо вливаться в хор Руцких, Жириновских, Примаковых, Зюгановых.

6. Не надо лидеру “Молодой России” уговаривать россиян не носить американское и не есть хот-доги. Это совет на уровне Суслова, даже не Хрущева.

7. Запад не обязан думать о наших коммунистах и нашей ситуации. Это зона нашей ответственности.

8. Запад не должен бояться российского атомного шантажа, а то Дума и им прикажет встать на четвереньки.

Что же до миротворцев, они, конечно, блаженны. Папа Римский съездил на Кубу - и Кастро увеличил сроки за антикоммунистическую деятельность, последних антикоммунистов и диссидентов пересажал. Клинтон съездил в Китай - там перехватали всех пытавшихся создать Демократическую Партию и издали более суровый УК. Ну, а наш Патриарх - известный миротворец. Забыли, как он звал к миру с Руцким в 1993 году, как призывал юношей идти и сражаться в Чечню?

Конечно, приличные люди проголосуют за “Правое дело”. Но еще пара политических хепенингов - и уже как за Ельцина в 1996 г., как за наименьшее зло. Вы этого хотите?

Положим, у меня был бы ряд советов: прекратить делать политические заявления от всей Коалиции, раз уж дело не пошло. Пусть каждая партия пишет сама для себя. Учитывать мнение меньшинства, чтобы ему не приходилось бегать с американским флагом вокруг американского посольства, чтобы искупить позор той субботы и того воскресенья.

Но стоит ли советовать писать. “Письмо вождям”? Все равно же не послушают. И даже спорить не станут. Запрут дверь Дома Кино или “Президент-отеля”.

Я никогда ниоткуда не уходила “по собственному желанию”. С работы, из профсоюзов, из России. КГБ любил, чтоб по собственному. Я и отучилась, ему назло. Поэтому я не удивлюсь, если на каком-нибудь закрытом заседании меня исключат из правой Коалиции. Именно с той формулировкой, с которой исключали после первого ареста из ИНЯЗа в 1969 г. Теперь это, видимо, будет звучать именно так: “За поведение, недостойное советского политика”.

“Блаженны миротворцы, ибо они наследуют мир”. Тот мир, который мы имели до августа 1991 г., учтите. С победой “Анти-НАТО”, с вечным Примаковым, с генсеком Зюгановым. Другого мира в нашей ситуации нет. Вот его цена: назад, в палеолит.