Ну вот, отшумели песни нашего полка, отзвенели звонкие копыта. Хорошо, что хотя бы все маркитантки остались в строю. До следующего раза. Странная война, однако. Сначала президент пошел на бой на калиновом мосту, то есть пустился во все тяжкие. И правильно сделал, заметьте. Ведь если премьер-министра поддерживает 61% народонаселения минус либералы (совсем пропащие), то гнать такого премьера вместе с его бесценным правительством, Маслюковым, Куликом etc ради высших истин либерализма - массовый героизм со стороны Бориса Ельцина.

Пушкин был оптимист. После его гибели у его гробового входа нечто заиграло и засияло (то ли младая жизнь, но ли неравнодушная свобода) 24 года спустя, в начале очередных реформ, на этот раз александровских. И то не надолго: все сияние и вся игра были тут же затоптаны через 10 лет народовольцами, эсерами, эсдеками, а сверху еще водрузили курган большевики. До 1991 года. 17 мая мне исполнились мои законные 49 лет. А Гале Старовойтовой исполнилось бы 53.

Толстые журналы - сладкий плод горьких российских корней, корней бездолья и, следовательно, безделья. Одинокая душа россиянина, которому вечно не впору было его историческое и социально-экономическое платье (то мало, то, напротив, велико, на вырост, но вечно жало под мышками, или, напротив, висело как на вешалке и путалось под ногами, а туфли россиянин просто терял, если не ковылял в них, как о тесных испанских сапогах, обливаясь кровью), растекалась мыслью по бледным страницам очередного толстого альманаха.

Давно миновали те времена, когда мы, как некие угрюмые, обросшие шерстью неандертальцы, занимались собирательством: по пустым магазинам, как по унылым саваннам или девственным, полным опасностей, лесам; используя когти и зубы, отбиваясь от угрюмой и голодной стаи соотечественников, претендующей на наши 300 г сыра или 500 г колбасы, вырывали у жизни в жестокой борьбе за существование кило останкинской, два кило говядинки, полкило масла крестьянского и даже 1 кг мармелада желейного. Наш “шопинг” в те недалекие времена (меньше 10 лет со дней неолита) был похож на охоту троглодитов.

Так жить нельзя “Ко всему человек-подлец привыкает!..” - что-то в этом роде воскликнул Родион Раскольников, ознакомившись подробнее с особенностями социальной адаптации семейства Мармеладовых, живших доброхотными даяниями путаны Сонечки, из идейных соображений (дабы кормить семейство своей мачехи) пошедшей по рукам. И трудно тут с Раскольниковым не согласиться, тем более что сам он потом с блеском адаптировался к каторге и даже во вкус вошел, вместо того чтобы в Америку бежать, когда Порфирий Петрович его еще амбулаторно пас, а в острог не сажал.

(г-та для тех, кому от 10 до 14; Информационно-издательская группа “Совершенно секретно”) Политсказочки В некотором царстве, в некотором государстве жил поэт, драматург и насмешник Алексей Константинович Толстой. Был он по совместительству еще и графом. Дело происходило в XIX веке, лет этак 135 назад. Государство называлось Российская Империя. Оно и сегодня примерно так же и называется. Только не “Империя”, а “Федерация”. А граф написал его историю в стихах, и там были такие фенечки!

Жить в России без иммунитета невозможно Меня просто насмешили вопли некоторых простофиль, недоумевающих: как же такое могло случиться в Екатеринбурге?! Там ведь такой демократичный Россель! И вот заладили: Россель, да Россель. А на самом деле все куда проще. Дали себя знать видовые признаки свердловского ОМОНа. Мне, увы, с ними приходилось иметь дело, когда там была большая организация нашего Демократического союза. Если в Омске, Владивостоке или Иркутске мы выходили на несанкционированные митинги, а милиция и КГБ спокойно за этим наблюдали, то в Свердловске с упоением разгоняли, а потом еще с большим упоением судили.

Вопрос: Н. Небылицкая: Дорогая Валерия Ильинична! Давно что-то о вашей партии молчит радио и ТВ, поэтому позвольте задать Вам пару вопросов в форуме. A). Готовитесь ли вы, не лично, а партия, к выборам в Думу 99 года? B). Не распался ли альянс с Боровым? C). Изменилась ли Ваша публичная стратегия? А тактика? Ответ: A). Мы всегда готовы к выборам, потому что они для нас - отчет о нашей борьбе за свободу и трибуна для изложения наших идей.

У наших предков, русичей, было куда больше здравого смысла и литературного вкуса, чем у нас, их жалких и недостойных (попробовавших и монгольской плети, и царских батогов, и коммунистических шомполов) потомков, которых порядочный князь не взял бы к себе не только в дружину, но и в псари. По крайней мере, они, князья Киевской Руси, четко проводили границу между собой и половцами. Половцы - это было что-то дикое, злобное, враждебное, тоталитарное, евразийское со скифским уклоном.

В единственной уцелевшей от мирских бурь и обольщений сверхдержаве - единственный в своем роде сверхкризис власти. Американцы не спят ночей, гадая, изменил ли их президент. Думаете, их волнует, изменил ли он Родине? Нет! С Родиной все в порядке. Американский народ волнует, изменил ли он жене. А если изменил, то с кем. Из тьмы десятилетий и этапов политической карьеры несчастного Клинтона появляются эмансипе в макияже и без и свидетельствуют (часто с помощью подружек), что они - первые любовницы Америки (по аналогии с первой леди).