Этого следовало ожидать. Госбезопасность - она как поэт: ни дня без строчки. Григория Пасько удалось отбить, дела Валентина Моисеева и Игоря Сутягина совершенно не удовлетворяли творческую следовательско-прокурорскую группу. Уж слишком эти ученые были лояльны, слишком далеки от политики. Так и рыбачить, выходит, неинтересно. Было очевидно, что у нас вот-вот появится очередная “обновка” - новый узник совести. К тому же ФСБ получила патент на ведение “контртеррористической операции” в Чечне. Поскольку ловить партизан в горах - дело хлопотное и накладное, следовало срочно приискать себе что-нибудь безопасное и равнинное.

Ну, вот мы и оскоромились. Сходили на площадь в почти том же составе, что на Васильевский спуск в марте 1993 года или на Манежную в январе 1991-го. Потеряв по дороге всего-навсего 85 процентов “попутчиков” (если вспомнить, что тогда у нас было как минимум 100 тысяч “демократов”, а 31 марта на “Пушку” вышли уцелевшие во всех бурях и ураганах эволюций и революций 15 тысяч идеалистов). Как всегда, много было званых, но мало оказалось избранных.

Этот оригинальный заголовок можно продолжить вполне во вкусе Эльдара Рязанова: “ООН не пускает меня на постой”. Очень мило получается. В 1948 г. евреям наконец-то после многовековых мытарств по углам, коммуналкам и баракам (в том числе и освенцимским) выдали ордер на квартиру на Ближнем Востоке. Квартира была сдана с большими недоделками. Мало того, что пришлось потом не только переклеивать обои, но и менять сантехнику, настилать полы (почву на песок), проводить воду к каждому дереву.

Повадился кувшин по воду ходить. Даже не кувшин, а целая гончарная мастерская с выставкой готовой продукции. Я имею в виду российский истеблишмент, который таскается по всем европейским и заокеанским весям с сумой на плечах, треская европейский продукт подряд на всех презентациях, свадьбах, похоронах, инаугурациях, совещаниях и заседаниях, не исключая и заседания педсовета в ПАСЕ, где обсуждают их собственное поведение. Но там на всякий случай кормят и двоечников. Другие бы постеснялись ехать, чтобы стоять в углу (причем за дело, потому что ПАСЕ - это не школа для правительств с задержкой умственного развития).

Ну, наконец-то мы отделили котлеты от мух. В смысле того, что если допотопные народники, воспитанные на Чехове, Достоевском, Герцене, Некрасове и Тургеневе, шли на каторгу во имя “Земли и воли”, не разделяя, таким образом, право человека на пропитание, жилье, продовольственную корзину, пепси, “правильную” пасту, “Ариэль”, пиццу и его же право на свободу мысли, слова и совести, то теперь все эти съедобные котлеты отделены от бесполезных абстрактных понятий, которые ведь на хлеб не намажешь и в суп не покрошишь.

Опять нас кредиторы обложили (“юнион-джеками”, звездно-полосатыми и германскими стягами - они, часом, у них не в горошек ли? В клеточку, говорите?) Опять мы, конечно, облажались. Опять идет конструктивный диалог на уровне фола: кредиторы просят уплатить хотя бы в третьем тысячелетии, а мы опять просим реструктурировать. В этом вопросе без “X-files” не разберешься. Так что давайте копать. Благо скелетов в шкафах, в наших и заграничных, предостаточно. Один из персонажей Диккенса (в “Дэвиде Копперфилде”) говорит, что надо правильно составлять бюджет: из имеющихся шести пенсов тратить пять.

Спартанская реальность Америки, земля которой стала безопасной для человека не ранее второй половины XIX века, когда окончательно исчезла индейская угроза, рано сделала из женщин достойных членов гражданского общества. Девственная, суровая земля, над которой летали не столько бабочки, сколько томагавки, воспитала женщин Америки сильными, выносливыми и отважными. Подруги, жены и матери пионеров - это ко многому обязывало, но не располагало к капризам, слезам и вздорности. Для всего этого долго не было ни места, ни времени.

Перед тем, как распахнуть бесшумные, автоматические двери в новое тысячелетие - просто спокойно подойти к его порогу, ведь тем, кто давно по ту сторону XX века, не понадобится и стучать, - Америка вспомнила все и мысленно вернулась в ранние 90-ые годы XVIII века. Казалось, что тем, кому так повезло в жизни, как американцам, уже не нужны ни партии, ни выборы, ни ожесточенные предвыборные ристания. Но Америка опровергла расхожее российское мнение о том, что сытые и довольные равнодушны к вопросам свободы и пренебрегают общественной жизнью.

Злосчастные россияне уже успели привыкнуть к тому, что у них нет самых элементарных вещей, которые доступны другим, более счастливым народам. В широком российском ассортименте нет грамотного и честного правительства, приличного президента, удобоваримого парламента, приемлемых губернаторов, не слишком озверевших судей и полиции, чем-то отличающейся от бандитов. К тому же в большом дефиците дороги (в отличие от парных к ним дураков), топливо зимой, горячая вода в некоторых регионах, зарплаты бюджетникам, гарантии бизнесменам, конституционные права гражданам, лекарства для бедных, удобства санитарного плана в провинции, независимость для прессы и критический разум для избирателей.

Что-то не везет нам в последнее время с новогодними подарочками. Кремлевские Санта-Клаусы таскают из своих мешков такую пакость, что впору принять этот новогодний мешок за ящичек Пандоры, откуда, как всем известно, сыпались в основном разные смертельные недуги - на любой вкус. Если вспомнить прошлый год, то аккурат 31 декабря нас подкинул к дверям (есть у нас в Москве на Лубянке такие огромные железные ворота, через них до 60-х годов въезжали “черные маруси” с заключенными, пока внутреннюю тюрьму НКВД не перебазировали в Лефортово) товарища Путина наш блудный отец, Борис Николаевич Ельцин.