Это не стало для нас неожиданностью. Ударом, болью, утратой, бедой - да. Но не шоком, не неожиданностью. Чего же мы еще от них ждали? Чего ждал от врага член командного состава “разведроты” демократии, “Либеральной России”, Володя Головлев? А чего же еще ждать от врага во время военных действий? А военные действия ведомство Владимира Путина, это министерство страха, ведет против нас, интеллигентов, вольнодумцев и демократов, с 1918 года, с 20 декабря, со своего дня рождения, со времен погибели России.

Так было всегда, с изначальной поры, когда впервые бывшей неформальной, легким артистическим бантом вывязанной на шее у Киева Руси, попавшей под властью Москвы в колючие объятия “сильного федерального центра”, захотелось разбежаться по скитам, схронам, шалашам, непролазным чащам. Московская Русь была этакой большой и бестолковой зоной под открытым небом, и все, кто хотел сохранить свою свободу, так называемые “люди длинной воли”, бежали на Север. “Отчего ж эти птицы на север летят, если птицам положено только на юг?

Где-то около 19 ноября (или октября, теперь уже не помню) 1969 года (а год этот помню наверняка) студенты Физтеха сидели в общежитии, у себя в Долгопрудном, и ждали конца света. Дело в том, что они все были интеллектуалы (и даже член подпольной антисоветской организации среди них затесался), читали Рея Брэдбери, а у него есть такой пронзительный рассказ «Завтра конец света». В этом рассказе все жители Земли, кроме детей, вдруг одновременно узнают, что завтра конец света, что они просто не проснутся.

Страна смеется от души. Она хохочет и катается по неширокому политическому полю, поросшему красно-коричневыми плевелами, под вертикалью власти, в тени раскидистого кремлевского анчара, меж медвежьих единых лап. Она смеется над демократами из “Либеральной России”. Не над собой - она всегда пресмыкалась перед тупой и сильной властью (Иван Грозный, Ленин, Сталин, Николай I, Путин) и восставала в полной безопасности против власти сколько-нибудь реформаторской и человечной, то есть слабой по определению (Григорий Отрепьев, Александр II, Николай II, Ельцин).

В последнее время мы угощаемся американским кинематографом чуть ли не в режиме онлайн. Сияние голливудской галактики доходит до нас со скоростью света. И, по-моему, самый привередливый критик-антиглобалист не может уже два десятилетия упрекнуть американских кинематографистов в порочных концептуальных наклонностях. Скорее уж упрекают в полной безыдейности, но никак не в насаждении «чуждых нам идеалов». В самом деле, кинематографисты Голливуда всегда на стороне «хороших парней» против «плохих парней». Самые талантливые и хорошим парням в своих фильмах дают по рукам, чтобы не зазнавались.

Последняя постиндустриальная версия “Отверженных” В. Гюго, в которой Жерар Депардье поучаствовал не только на актерском, но и на режиссерском уровне, досталась нам от щедрот РТР почти в режиме on-line по отношению к счастливым французским зрителям. У фильма, очень далеко отошедшего от текста и намерений автора, совершенно контрреволюционная сущность. Похоже на то, как если бы постаревшие и поумневшие Даниель Кон-Бендит, Андре Глюксман или Йошка Фишер взяли бы и поставили фильм о грехах своей молодости, о парижских карнавальных беспорядках 1968 года.

Снова у нас кризис. Но не власти. И не экономики. В смысле, не дефолт. Некоторые деятели партий и правительств (не только российского, но и турецкого в предыдущем издании, и даже отчасти французского) утверждают, что нам угрожает ислам. Что он уже в Ронсевальском ущелье. И вот наш президент и его администрация берут рог Олифант и начинают трубить на весь мир об исламской угрозе. А меч Дюрандаль давно вытащили из ножен, еще в 1994 году.

Нелегкая судьба журналиста опять занесла меня черт знает куда, то есть на поле брани, где демократические силы бились насмерть, ломая копья о народное волеизъявление, сиречь референдум. То, что Кремль и кремлепослушное «Единство» выступали против референдума в предвыборный год (с одним маленьким, но зловещим исключением: референдум о мезальянсе России с Белоруссией), было естественно и даже однозначно, с точки зрения демократов. Какая власть не выступает против гласа народа? Какой режим в России не являлся антинародным по определению (с точки зрения оппозиции)?

После появления первого гнусного плаката на Киевском шоссе и трагических результатов героической попытки Татьяны Сапуновой заменить все правоохранительные органы, обязанные по должности бороться с проявлениями агрессивной ксенофобии, возникло немало конспирологических теорий на тему: власть сама подложила и взрывное устройство, и плакат. Зачем это власти понадобилось? Ответы самые разные: 1) чтобы принять закон об экстремизме; 2) чтобы запугать демократов; 3) чтобы вообще всех запугать; 4) чтобы подсидеть руководство МВД; 5) чтобы подсидеть руководство ФСБ.

То в жар, то в холод… В какой-то момент полегчало. И зрителям, и журналистам. Показалось, отсрочка - а это уже кое-что. Можно будет пожить, можно будет поторговаться. Говорил же красноармеец Сухов, что предпочтительней помучиться, нежели сразу умереть. Абдулла ведь предоставил ему выбор. И государство каналу ТВ-6 тоже предоставило. Или сразу прикончат, или надо отречься от Березовского (пока только как от владельца канала, мажоритарного акционера с 75% акций). Можно, конечно, не ставить вопрос так вот, лирико-патетически.