Гражданская война - то холодная, то горячая, то теплая, то прохладная, то комнатной температуры - это для России состояние органичное. С одной стороны - скандинавская традиция, с другой - славянская (коммунитарная), византийская (рабская) и ордынская (имперская). Плюс к тому и у тех, и у других - традиция Дикого поля, традиция анархии, беззакония и непричесанной вольности, исключающая консенсус и мирное, конституционное разрешение принципиальных конфликтов. Лучше всех это «оформил» Маяковский в своей «Мистерии-буфф».

Ни на святой Руси, ни в княжестве Московском, ни в Российской империи, ни в СССР, ни в постсоветской России милиции никогда не было, да и быть не могло. Потому что милиционные отряды - это одно из проявлений местного, негосударственного, «самочинного» самоуправления. Для создания милиции требуется очень высокая степень гражданской самоорганизации и та доля ответственности, которой у верноподданных россиян, «холопей» то ли великого князя, то ли генсека, то ли всенародно избранного президента, по определению быть не могло.

Есть у нас в российских литературных недрах такой фестиваль производителей отечественной фантастики «Улитка». «Золотая», разумеется. Видела я ее. Это, конечно, не золото, но блестит. На приз братьев Стругацких. Видела я ее у красноярского фантаста и журналиста Михаила Успенского, автора шикарной антиутопии о том, как в некотором параллельном измерении коммунисты, пришедшие к власти в средневековом государстве, вконец развалили даже феодальное хозяйство. Фестиваль был задуман как глубоко интеллектуальный форум, без шума, пыли и пиара.

Большинство почему-то считает, что правые, разные там либералы, антисоветчики, реформаторы, кадеты, демократы, СПС, не заботятся об армии, терпеть ее не могут, являются поголовно пацифистами, а если дать им волю и власть, так и вовсе армию распустят и сдадутся без боя надменным соседям, неразумным хазарам и прочим захватчикам, разбазарив священные российские земли. Большинство неправо, как всегда. Потому что, если бы большинство было право и компетентно в своих мнениях и чаяниях, у нас премьер-министром был бы Егор Гайдар, президентом - Чубайс (или Немцов), министром обороны - Сергей Юшенков, рубль бы зашиб доллар, реформы бы бежали вприпрыжку, а не лежали бы бездыханными, а война в Чечне и вовсе бы не началась.

Наивные мальчики и девочки 20-х годов, в носочках, беретиках, с матрасами и примусами в качестве меблировки, любили искать друг у друга «родимые пятна капитализма». Молодой Катаев, молодой Ильф, молодой Петров, молодой горбоносый Багрицкий, строгие мальчики, литературно одаренные и идейно отравленные пошлостями «Великой эпохи», запечатлели в своих стихах и рассказах смятение человеческой плоти и застенчивость обыкновенной человеческой жизни, объявленные преступными, упадническими, буржуазными, мещанскими. История 20-х годов и предшествующих трех лет - это сплошные заградотряды между человеком и его естественными потребностями.

Мы мало имели дело с религией. Все наше замороченное пайковым, насильственным атеизмом поколение привыкло считать не только христианство, но и ислам, и никому из нас не понятное кришнаитство, и дзен-буддизм, и иудаизм чем-то вроде прекрасного, сочного запретного плода. Несчастная судьба Афганистана вселила в нас интерес к нечитаному Корану, зеленому диссидентскому знамени и загадочному, но антисоветскому слову «моджахед». Сколько диссидентов, одаренных острым, критическим умом, трезвых и ироничных, уверовали в Бога и стали жадно читать Библию только потому, что это было запрещено КГБ!

«И на марсе будут яблони цвести», - утверждали какие-то упертые космонавты и советские мечтатели из некоего советского фантастического фильма 60-х годов. Правда. Экспедиция полетела не на Марс, а на Венеру и нашла там вулканы, лаву, непригодную для дыхания атмосферу и полное отсутствие какой-либо растительности. Но у советских мечтателей это бывает сплошь и рядом. Вместо Рая - Преисподняя, вместо яблонь - осиновый кол, вместо братства народов - их переселение в телячьих вагонах в Сибирь и Казахстан.

Спор века, который развернулся в историческом пространстве нашего журнала между Сергеем Ковалевым и бывшими узниками нацистских концлагерей, имеет под собой не только досадное недоразумение, но и не менее досадную, хотя и вечную проблему. Есть ли табу на анализ? То, что в странах, у которых есть основания каяться в грехах нацизма или пособничества ему, есть табу на ложь о преступлениях фашистов, - это справедливо. Есть в Германии такой закон. Однако Сергей Ковалев не говорил ни о чем подобном.

Нормальное человеческое существо в состоянии войны чувствует себя как минимум неуютно. Убийство себе подобных - это нарушение биологического закона. Песенка сталинских времен о том, как «...сверкая блеском стали, пойдут машины в яростный поход», - это все-таки патология (как и вся советская психология). Так что лозунг «Ударим танковым пробегом по бездорожью и разгильдяйству», который можно условно присвоить американо-иракской войне, пользоваться популярностью в массах не будет. В произведениях классиков мировой литературы война - всегда дерьмо.

Бессмертный профессор Преображенский, alter ego Булгакова, сказал, что разруха только ощущается на лестницах и в сортирах, а начинается она в головах. Как это ни странно, то же самое можно сказать о реформах. Особенно о военной. Конечно, с остальными тоже большие сложности. И с аграрной реформой, и с реформами ЖКХ и РАО «ЕЭС». Два последних случая наиболее простые и однозначные. Конечно, жильцам, потребителям (как нынче говорят, user’ам) охота жить попросторнее, вовсю освещаться и поменьше за это платить.