Президент возвестил с кремлевского амвона новый оргнабор. В одном верховной власти нельзя отказать: она рачительно создает рабочие места для политически продвинутых подданных и печется об их занятости. Уже трудоустроены на кремлевскую вахту депутаты, большинство тележурналистов, сенаторы, губернаторы, некая солидная часть «деятелей культуры и искусства». Едва ли в самых заветных своих мечтах властные и обеспеченные должностями лица могли вообразить, что ершистый журналист с канала НТВ Владимир Соловьев будет призывать московитов выйти на официозный антитеррористический митинг на Васильевском спуске, а «властитель дум», оппозиционный и фрондирующий в своем творчестве режиссер А.

В Ингушетии - вдруг - бои. При закончившейся еще в первый президентский срок, по официальным данным, «контртеррористической» операции. Все те же давно убитые чеченские партизаны. Никто не слушает ни историков, ни правозащитников, ни западных гуманитарных волонтеров, побывавших в Чечне. Так хоть бы кино посмотрели. Идет же сейчас «Последний самурай» с Томом Крузом. Нам непонятно, во имя чего чеченцы сидят в холодных горах, в неуютных пещерах, за что они воюют, вместо того чтобы играть в футбол от России в Кубке УЕФА, обменять сепаратизм на дотации, стать как все.

Права индивидуума (то есть личности) зафиксированы в международных документах, начиная с Декларации прав человека (как первой, французской, конца XVIII века, так и последней, 1948 года изготовления) и Пакта о гражданских и политических правах, рожденного в шестидесятых. Хотя попираются они ежедневно (в основном на южных широтах и восточной долготе), по крайней мере, личность может ломиться в двери гаагских и страсбургских трибуналов и вопить о своих проблемах у парадных подъездов европейских судов. То есть изгои, маргиналы, меньшинства, вольнодумцы и нонконформисты имеют гарантированную жилетку, в которую они могут поплакаться и часто даже выиграть процесс и получить компенсацию (или хотя бы выбраться из тюрьмы и унести ноги на свободную европейскую территорию).

Есть в Москве маленький кривой переулочек. А в нем - театр Анатолия Васильева, маленький, элитарный, с оттенком лихой студийности и чердачно-подвальной свежести, когда нет еще ни спонсоров, ни званий, ни пыльного лавра, ни телекамер, ни околокремлевской номенклатуры с охранниками, похожими на кариатиды с фасада, ни лимузинов с мигалками у дверей. И там вдохновенно расхаживает талантливый сын великого Эфроса Дима Крымов в очках и джемпере, похожий на Гамлета, плюнувшего на эльсинорские интриги и датский престол и уехавшего-таки в университет вместе с Горацием.

Я здесь не случайно помянула всуе «Слово о полку». Благо исторически подкованный автор, мистер X, за право сорвать маску с которого веками бьются русские стратфордианцы и антистратфордианцы, начинает со времен Бояна. А для него это тоже глубокая древность. Поскольку историческое «деление лужков» (совсем не в смысле московского мэра и его личного вклада в севастопольский вальс и черноморскофлотские маневры) действительно наметилось еще во времена Ивана III, в XV веке. Просто об этом долго никто не вспоминал.

Не часто внуки становятся персонажами дедушкиного эпоса. Ни у Гомера, ни у Достоевского, ни у Фолкнера, ни у Гюго, ни у Толкиена достойных внимания внуков не оказалось. Это удовольствие выпало двум сказочникам: Аркадию Гайдару и почти забытому масскультом Павлу Бажову. Их внук Егор Гайдар пожелал невозможного: власти над камнем, над природой, над чревом земли, загадочной и могучей, олицетворяемой, конечно, той самой Хозяйкой Медной горы; власти над реальностью, которую он решил раскрутить наоборот, уничтожив тот самый миф, над которым всю жизнь работал Аркадий Петрович, и создав новый - о светлом царстве капитализма.

На Таганке новая серия того печального сериала, который называется «советская история» и который никак не кончается, даже вопреки календарю и титрам, которые пошли через экран в августе 1991 года. Слово «конец» было, но happy enda не случилось. После бесконечных, ржавых, тяжелых, окровавленных солженицынских кирпичей в прозе - легкие, печальные, прекрасные опавшие листья любимовской поэтики, которые уносили потерявших место в жизни, корни и будущее пастернаковских героев из «Доктора Живаго»`. Не сель, не лавина, не лава, не последний день Помпеи, не ковровая бомбардировка, а вечный листопад.

Мы привыкли над этим издеваться и, даже сострадая, слегка посмеиваться. Свысока, со стороны, с чувством понятного превосходства просвещенных и благополучных граждан продвинутой демократической державы. Правда, в декабре 1994 года в нашем румяном российском яблочке завелся чеченский червячок, и белорусские демократы стали все смелее и смелее пенять нам на то, что они-то, по крайней мере, неповинны в крови угнетенного нами народа. «И мальчики кровавые в глазах» - этот неопровержимый факт поубавил спеси у либерально-оппозиционных россиян, привыкших подтрунивать над «помярковными» белорусами, забитыми своим «батькой».

Был в начале шестидесятых такой идиотский фильм, снятый явно красным американским режиссером, про прогрессивного ученого. Этот прогрессивный ученый хотел разоружиться перед СССР и всячески склонял к этому Пентагон. Дело якобы (потому что фильм был снят даже не «по мотивам», а по чистым фантазиям режиссера и сценариста) кончилось попыткой объявить ученого невменяемым. Попытка оказалась неудачной, но общество сумасшедшим все-таки объявили (свихнувшимся на почве вражды к СССР). Эта сказка, конечно, была ложью, но в ней заключался некий загадочный намек.

Интересно, что думал раньше несчастный Михаил Ходорковский о Матросской Тишине? Не исключено, что как Давидик, герой пьесы Галича и фильма Машкова «Папа», представлял себе какую-то тихую гавань с отставными моряками, осевшими на берегу: тельняшки, паруса ставших на вечную стоянку кораблей, просушивающиеся рыболовные сети… Теперь-то он знает, что это такое. Теперь мы знаем все, кто и забыл. Кто не читал Галича, не ходил в «Табакерку», не брал в руки «Архипелаг ГУЛАГ». Старое, ископаемое название «из тумана холодного прошлого» погрузилось «в горячий туман» политических страстей издыхающей в муках демократии.