В рамках нашей системы координат чеченская проблема решения не имеет. Чеченцы ухитрились появиться не в то время и не на том месте. Никому, собственно, этот кусочек земли, несколько скал и капелька нефти не были нужны. Старая Россия держала путь в богатое, тучное Закавказье и 200 лет тупо жгла, стреляла, унижала, уничтожала этот стратегический клочок геополитики, лежавший на ее дороге. Советская Россия мстила населению этого клочка за несогнутые спины и чувство собственного достоинства.

Не успели похоронить или хотя бы опознать всех несчастных бесланских школьников, как мы услышали из тех единственных уст кремлевского оракула, которыми вправе вещать власть (из незамутненного первоисточника) о давно обещанных мерах по нашей безопасности, а также по «обеспечению», «усилению» и «предотвращению». Несмотря на весь свой цинизм и даже, смею сказать в порядке здоровой самокритики, нигилизм, если бы я лично не наблюдала на экране гаранта, я бы не поверила, что это вообще возможно сказать вслух и увязать борьбу с терроризмом, защиту детей и мирных россиян и ликвидацию института одномандатников, отмену губернаторских выборов, и все под аккомпанемент слов о гипотетическом единстве страны и сплоченности (!

Когда-то, в начале прошлого века, кому-то казалась бесконечной Первая Мировая война, хотя и длилась она четыре года. Ведь только для России она закончилась Армагеддоном и плавно перетекла в гражданскую. Тогда-то и написал Эрих Мария Ремарк свой эпический роман «На Западном фронте без перемен». Окопы, вши, газовые атаки, смерть и увечья. И никто уже не помнит, с чего это началось и кто за что воюет. За то, чтобы убийца эрцгерцога Фердинанда сидел пожизненно не в сербской, а в австрийской тюрьме?

Русская классика тонка, хрупка и драгоценна. Слишком много в ней тяжелых, невыплаканных слез, слишком отягощена она мыслью и насыщена тоской. Она напоминает грозовую тучу, почти никогда не разрешающуюся дождем. Романы Тургенева и повести Чехова не похожи на шекспировские трагедии с их оглушительным, как раскаты грома, катарсисом. Русская классика разрешается грозой только у простодушного Островского. Его Катерина благополучно топится. И ей хорошо, и другим героям. Они ломают руки и переживают момент истины.

«Российская наука осваивает новые территории и выходит на новые рубежи». Этот газетно- публицистический штамп за последний год приобретает новое, суперактуальное значение и глубокий, как подвал, пугающий смысл. Речь не идет ни о новых лабораториях, ни о новых открытиях, ни о новых научных направлениях. Российские ученые (Сутягин, Данилов и др.) осваивают российские тюрьмы, российские этапы и бьют рекорды по полученным срокам заключения, обгоняя убийц и террористов. Злоключения российских «мозгов», не успевших «утечь» из зоны риска (то есть из России), за этот год достигли если не сталинского размаха, то хотя бы сталинской «случайности» и режима свободного поиска врагов народа среди абсолютно лояльных к власти и абсолютно не ищущих с ней конфронтации.

Считается, что прокуратура - это «государево око». А государи на свою страну смотрели в основном холодно и плотоядно, как коты на мельтешащую у их лап мышь. В пословицы вошел и портрет Анны Иоанновны кисти самиздатчиков XVIII века. «Царица престрашного зраку», и впечатление, оставляемое Николаем I (читайте Герцена): холодный, оловянный взгляд, «взгляд Медузы». Так что когда на экране появляется голубой мундир г-на Устинова, смутно и идейно напоминающий и голубые мундиры николаевских жандармов из III отделения, и голубые погоны «органавтов» из НКВД, невольно хочется зажмуриться.

Fluctuat nec mergitur, этот девиз - с герба древней Лютеции, будущего Парижа. Гонима ветрами, преследуема волнами, вечно под властью зыбких стихий (Лютеция была вначале островной столицей среди Сены; сегодня же на острове Сите административные здания и исторические средневековые кварталы), но не тонет! Nec mergitur! Так можно перевести (многословно, но близко к тексту) лаконичное римское изречение. И этот же девиз я предложила бы для США после точки отсчета «9/11», как назвали 11 сентября 2001 года сами американцы и продвинутый сверхпрогрессивный режиссер, сделавший из жуткой трагедии обличительный памфлет на нынешнюю вашингтонскую администрацию (и уже заработавший громкое имя и немалые деньги).

Хайдеггер определял экзистенциализм как умение без предвзятых планов воспринимать медленно открывающуюся суть бытия и отдаваться ее воле. В экзистенциалисты невзначай и вопреки своей воле попали в этом черном избирательном сезоне демократы. После того как Кремль и избиратели на паях вычеркнули и социал-либералов, и правых либералов из списка думских «живых», было уже не до разногласий в стане погорельцев. И первое, самое простое, решение - это было на президентских выборах сложиться на единого кандидата.

Третий Рим - понятие двусмысленное. Рим № 1, аутентичный, можно сказать - первоисточник, просуществовал худо-бедно 14 веков как античный полис (а с IV века до н. э. - и как мегаполис и столица Ойкумены); века этак с XII он прочно утвердился в качестве столицы мира уже христианского и в таковом качестве бодро пребывает уже девятый век. Рим № 2, Рим вторичный, несмотря на все свои амбиции, уже простирал свою власть исключительно над странами восточного, «магического» христианства, «греческой веры» (с VIII этак века до, увы, очень близкой к нему даты, когда вместо креста над Босфором воцарился полумесяц и Константинополь стал столицей уже другой империи - Великолепной Порты - и под другим именем).

Либералам и окололиберальным кругам, оставшимся в результате триумфального шествия идей народного самодержавия и православного единства по избирательным округам (как в декабре, так и в марте) не у дел, нашлось-таки занятие. Они вступили в переписку с Михаилом Ходорковским о судьбах либерализма. Что должна делать жертва насилия, особенно если это «групповуха» и кроме власти в процессе участвуют на равных народ и исторический этап? Надо ли барахтаться и стать, по словам инициатора дискуссии, «маргиналами»?