Это слово выкрикивает немая девочка Сандра, ребенок какого- то злополучного врага народа из спецдетдома. Одна из самых щемящих сцен повести Анатолия Приставкина «Кукушата, или Жалобная песнь для успокоения сердца». Она, Сандра, кричит это на бегу, выскакивая из сарая, где «вражеских» детишек обложили менты и сотрудники НКВД. Она выбегает не одна, а с малышом Хвостиком, самым младшим в банде. Кукушата решили спасти хотя бы его, ведь сарай горит, многие уже убиты, остальные ранены.

Наконец-то в этой юдоли слез, в степи мирской, печальной и безбрежной, таинственно задули теплые ветры весны, и среди января наступила то ли оттепель, то ли перестройка. Латвия, Эстония и Литва, устав доказывать России, что Волга впадает в Каспийское море (а Даугава, хоть ты ее убей, впадает совсем в другое место), решили в отчаянии обратиться к ПАСЕ. Пусть хотя бы эта компетентная инстанция вынесет свой вердикт: советский тоталитарный коммунистический режим был нелегитимным, преступным, злодейским, и поэтому оккупацию стран Балтии никак нельзя считать законной или благотворной.

«Отшумели песни нашего полка, отзвенели звонкие копыта». Это я про классику, естественную среду интеллигенции. Недаром же несчастные режиссеры XXI века на восемь ладов ставят Чехова, Ибсена, Шекспира, Гёте, Сартра, Миллера, Островского, Ануя, Камю. И в театре, и на экране. Нет замены. На экране (особенно на ТВ) в ход идет Достоевский. Версии, ремейки, сиквелы, приквелы. И зрители, и актеры, и режиссеры ведрами черпают из этого бездонного колодца, и, похоже, его не опорожнить.

Давно уже ставшая «темной» и в моральном, и в политическом, и в художественном смысле - в смысле дозоров и сил тьмы, возглавляемых Завулоном (вся страна уже два года подряд зачитывается «Дозорами» фантаста Сергея Лукьяненко), жизнь Шамиля Басаева закончилась тоже темно и невнятно. То ли по воле Аллаха, то ли по решению спецслужб. Буш нам позавидует: у него-то головы бен Ладена нет. Правда, я в своем цинизме уже и родным спецслужбам не верю.

Московские и питерские интеллигенты жадно читают труд Дмитрия Быкова о Борисе Пастернаке. Собственно, ожидали большего. Когда поэт пишет о поэте… А у Дмитрия Быкова и свои стихи очень хороши. В таком старинном, забытом, восхитительном классическом стиле. Двойственность положения Пастернака, выжившего, не сидевшего, благополучного, но раздавленного ужасом и желанием пережить это свинцовое время, была так велика, что проникла даже в творчество поэта. Не в стихи. Там он абсолютно правдив, это его дом, его стихия, сфальшивить значило бы не просто сподличать - утерять идентичность, свой внутренний код.

Экранизация солженицынского рокового романа «В круге первом», на котором посыпалась иллюзорная свобода «Нового мира» и были рассыпаны гранки уже набранного номера, выходит на экраны наших тупых телевизоров как раз вовремя. Вокруг нас с таким шуршанием, с громким звоном, с сухим треском новая путинская реальность (уже самоуправляемая, уже заехавшая в прежнюю, по Высоцкому, колею, из которой непросто будет выбраться) рассыпает набор тех самых атрибутов Запада и демократии, с которыми мы надеялись дожить свою отмороженную на советском холоде жизнь.

Фундаментальный труд завершен. Наконец-то Всеобщая декларация прав человека (вместе с общечеловеческими ценностями), Пакт о гражданских и политических правах, конституция и прочие основы основ переведены с латиницы на кириллицу. И не только переведены, но снабжены еще новым пятым измерением, достигнутым при чтении вышеупомянутых документов из пятого угла. Как? - скажете вы. Неужели до сих пор эти достойные тексты не выходили на русском языке? На русском выходили, а на кириллице - нет. Я имею в виду, естественно, видение проблемы в изложении митрополита Кирилла, явного и тайного последователя К.

Поведение Кремля метафизически необъяснимо. Очевидно, что последняя настольная книга в президентской администрации - это «Лекции» Ключевского. Конечно, такое домашнее чтение куда полезнее «Щита и меча» из библиотечки президента или «Звездных войн» со стола министра Иванова. Я не спешу радоваться серьезному чтению кремлевских авторитетов, потому что в Ключевском они взяли на вооружение что-то не то. В одной из первых лекций историк говорит, что русские люди всегда были чем-то вроде квартирантов России, а не ее хозяев.

Чем ближе «час Х», то есть 2008 год, тем больше ажитации у «подъяремных демократов», которые уже давно рассматривают себя исключительно в страдательном залоге - не как участников историко-политического процесса, а как его жертв. Одна очень продвинутая и знаменитая демократка изложила мне свой футуристический проект. Наступает 2008 год. Сечин, Иванов, Сурков и другие «злодеи» из президентской команды не пускают Путина в отставку, опасаясь, что новая метла свежего преемника чисто подметет все их амбары и сусеки, где, как предполагала моя собеседница, они кое-что припрятали на черный день.

Вязание веников не является основной обязанностью тех, кто трудоустроен на хороших постах в «правительствующих» структурах. Вяжут в порядке общественной нагрузки, национальной идеи, нацпроекта, хобби и гражданского долга. Но лыка, как назло, не вяжут, и поэтому наша внешняя (и внутренняя) политика с некоторых пор делается как будто в палате № 6 самоуправляемыми пациентами, которые скрутили докторов и санитаров. Раньше у нас в качестве буревестника над седой равниной Думы гордо реял Жириновский и по его клёкоту и душераздирающим крикам сразу можно было понять, когда, где и над кем грянет буря.