Когда после 70-летнего перерыва в обескровленной, интеллектуально и нравственно, стране стали по складам вспоминать названия былых политических партий; когда из черной тоталитарной могилы вырыли воспоминания о политической жизни; когда из музеев стали вытаскивать исторические роли и примерять на себя исторические события, выяснилось, что старое платье новому поколенью не по плечу. Первое, что бросается в глаза, когда листаешь нашу перестроечную действительность, это деградация хотя бы по сравнению с уровнем 1990 года.

Ты будешь гордиться своею женой, Своей конституцией куцей, А вот у поэта - всемирный запой, И мало ему конституций! (А.Блок, “Поэты”) Если вы про разумную, рациональную и в силу этого похоронно-унылую организацию общественного бытия, то есть про полное корыто первосортного пойла и про прошедшего подготовку на курсах менеджеров пастуха, и про то, чтобы чаще стригли, чем резали, и про курсы, где будут обучаться овчарки из правоохранительных органов, то есть, простите, полицейские, и про исправительные заведения для волков, - то что об этом говорить, если это есть в избытке на Западе?

Проблема отцов и детей по-особенному решается в нашей стране, где 74 года подряд детям не за что уважать отцов. И отцы, и дети уравнены общим позором. А дальше отцы снова, как полагается, предают детей, а дети упрямо строят свою Вавилонскую башню на старом пепелище, подбирая мастерки, брошенные среди развалин декабристами, народовольцами, эсерами, большевиками и Белой Армией. Какое отношение, кроме гадливости, могло возникнуть у Детей к Отцам - пятидесятникам-шестидесятникам, которые вольнодумствовали только на кухне?

Виктор Казанцев и его сироты Если считать Чечню богоугодным заведением (а таковым ее федеральный центр, похоже, и считает: что-то среднее между лепрозорием, сумасшедшим домом и хосписом), то Виктор Казанцев был назначен ее попечителем, как незабвенный Земляника. Сироты казанские отличаются от сирот казанцевских в выгодную для себя сторону. Казанской сироте еще может что-то перепасть, а вот казанцевские сироты не имеют право даже на место в палатке в уже снесенных лагерях для беженцев на территории Ингушетии.