Намедни славный преемник славного железного Феликса г-н Ковалев заявил, что его личный осциллограф показывает невероятный всплеск активности западных разведок в России. Надо, мол, меры принимать. Непонятно только, какие. То ли всплеск ликвидировать, то ли осциллограф, то ли заменять на его боевом посту г-на Ковалева, который весь наш муравейник разворошил, отыскивая в нем жуков. Поскольку западные разведки ликвидировать мы не в силах, то стоило бы заняться ликвидацией предмета их активности: очередными заморозками в России, сопровождаемыми грозным раскатом поношенных боевых барабанов, на которые пошли семь шкур, снятых с бедных россиян еще товарищем Сталиным.

В Греции все есть. Коммунисты и черные полковники; туники и шубы; античные храмы и православные монастыри; полуголые туристы и бородатые монахи. В Греции есть собственные гастарбайтеры (из Албании и Болгарии), скоростные магистрали и приличные отели (хотя все это поплоше, чем в Италии или Израиле). Зато спагетти длиннее итальянских по крайней мере на 80 см. И на 1500 драхм (в долларе этих самых драхм 270) вам дадут полный таз спагетти, и съесть их можно будет только втроем.

Итак, на мрачном небе советско-российской юстиции воссияло солнце правосудия. Мое дело закрыто за отсутствием состава преступления. Семь месяцев оно настаивалось на смородиновом листу в прокуратуре Северо-Восточного округа (московские прокуроры плавно распределены по округам). За Северо-Востоком присматривала прокуратура Москвы. За прокуратурой Москвы присматривала прокуратура главная - Генеральная. За “генеральными” уже некому было присматривать, поэтому на выяснение вопроса, что первично - курица или яйцо, личность или государство, демократы или коммунисты - ушло два года.

С буйным Римом было проще. Он бунтовал исключительно по меркантильным соображениям. “Panem et circences!” (“Хлеба и зрелищ”) - блажили римляне. Хлеб раздавали задаром, а зрелища были бесплатными, да еще и с фуршетом. Свободные римляне не работали вовсе, а подачки кесарей и сенаторов рассматривали как пособие по безработице. То есть подкуп, имевший место быть на выборах в Риме, и не снился нашему Центризбиркому. От продажности римских политиков любой Рябов наложил бы на себя руки, и снимать с выборов пришлось бы все объединения подряд, как оптиматов, так и популяров, как партию Цезаря, так партию Помпея.

Вернее плачет она “у подъезда судов и палат”. При этом суды эстонские, а палаты думские, охотнорядские (и в прямом, географическом, и в переносном, идеологическом, смысле). Ну, конечно, еще подъезды кое-каких штаб-квартир: ЛДПРовской, “Памятной” и различных там псевдорусских Соборов, не считая явочных квартир КПРФ и “Народовластия” импозантного Сержа Бабурина. Киску на этот раз зовут Пьер (Петр) Рожок. Эмиссар ЛДПР на “эстонщине”, потому, что для сей экстравагантной партии никакой независимой Эстонии нет, и даже штат Аляска является частью Приморья под юрисдикцией Наздратенко.

Наши дражайшие, полупочтеннейшие, драгоценные коммунисты страшно обижаются, когда, тыча в них перстами, мы говорим, что сравнивая их идеологию, теорию, практику, кадры и исторические свершения с соответствующими фашистскими показателями, мы еще говорим им комплименты, а фашисты могут потащить нас в суд, потому что обидятся. Хотя дело выиграют едва ли: уж очень подмоченная у них репутация. Едва ли судьи захотят возиться с иском об оскорблении чести и достоинства, тем паче что истцы давно повешены по приговору нюрнбергского трибунала.

На историческом процессе “Советский Союз против Валерии Новодворской” 22 октября дело, издавая подозрительный треск, стоны, вопли и завывания, теряя по дороге хвост, лапы и шестеренки, довлачило свое жалкое существование до полуфинала. А в финал, скорее всего, не выйдет ни одна команда: команда нападения, то есть прокуратуры, - потому что играть не умеет; команда защиты - потому что ее не выпустит на поле судья, в адрес которого после зачитывания многометрового определения в зале среди демократической и журналистской общественности ходили разные мнения, самым вежливым из которых было, пожалуй, это: “Судью на мыло!

Можно поздравить себя с известным общественным прогрессом: на Афганистан при тоталитаризме мы потратили 9 лет, а на Чечню при демократии - меньше двух. Налицо “великий скачок”. Глядишь, в следующий раз управимся с очередной агрессией и за два месяца, перед тем как ноги унести. Давно нас так не учили хорошим манерам. С советско-финской войны. Это было возмездие и за Прагу, и за Будапешт, и за Кабул и за Западную Украину. И никогда еще Божья кара не была так заслужена.

Мы никогда их не понимали. Мы никогда их не поймем. Потому что сытый голодного не разумеет. У нас всегда было навалом всякой географии: “много в ней лесов полей и рек”… Мы могли позволить себе роскошь выбросить за окно Среднюю Азию, Кавказ, Украину, Балтию. И не обеднели. 1/6 или 1/8 суши - не все ли равно? И так, и этак от Москвы до Владивостока 9 часов. Сбыв с рук около 1000 млн.

С развитием демократии в Москве поубавилось достопримечательностей. Раньше в разряд семи чудес света входили, бесспорно, московские магазины, где восхищенное население провинции могло лицезреть (и даже купить как сувениры) мясо, масло, колбасу, сыр, апельсины, бананы и шоколадные конфеты, а если очень везло, то и зефир с мармеладом, импортных кур и какие-нибудь аглицкие туфельки, а то и австрийские зимние сапожки. Наряду с Грановитой Палатой и соборами Кремля можно было посетить оперу во Дворце съездов и насладиться бутербродами с икрой, балыком, семгой, взбитыми сливками и антиквариатом вроде трюфелей и “Мишек косолапых” на Севере и Юге.