На российской территории, не исключая и близкие нашему сердцу Патриаршие пруды, скоро будет такая история! И не говорите мне, что никакой политолог, социолог, маг или просто Воланд не может знать наперед, что с нашими советскими человеками произойдет. Подумаешь, бином Ньютона! Меркурий во втором доме… почетные горбачевцы с госплановским стажем в Белом доме… луна ушла… коммунисты пришли… И пусть вечнорозовые оптимисты устремляют в горние выси свои голубые глаза и говорят, что народ наш - уже не тот, что до перестройки, и что Россия обречена на либерализм; что она еще немножечко повозится с социалистическими игрушками, а потом сразу вырастет из четырехвековых пеленок и слюнявчиков и запишет себе на памперсы все тома ДВРовских партийных гайдаровских книжек (потому как у нее масса природных и интеллектуальных ресурсов, которые она куда-то положила на депозит, да так и не воспользовалась: видно, банк этот прогорел задолго до нынешнего финансового кризиса)…

“Трудящиеся массы”, которые точили лозунги и спускали курок красных знамен в преддверии своего осеннего социально-политического обострения, и не представляли себе, насколько же они близки к осуществлению своей хрустальной мечты. Вот-вот им преподнесут ее на блюдечке с кровавой каемочкой. “Антинародный режим” лежит на смертном одре и агонизирует. Многие антинародные явления и предметы, как то: твердый курс обмена хоть и “деревянного”, но уже полированного и с элементами карельской березы рубля; вклады на депозитах в коммерческих банках; прилавки, похожие на скатерть-самобранку; пластиковые карточки; средний класс; ковры-самолеты, увозящие россиян на закордонный отдых буквально эшелонами, - отошли в далекое, августовское, розовое, голубое, полуторамесячное прошлое.

Ранимую постсоветскую душу вечно одолевают страхи и опасения, непонятные всей остальной Ойкумене. Мы привыкли к тому, что ежели куда-то открывается дверь (в виртуальную реальность, в четвертое измерение, в Антимир), то подле этой двери непременно окажется КГБ (с любой аббревиатурой) и с большим ключом, дабы эту дверь запереть. Но не все двери можно запереть, о чем свидетельствует диссидентский опыт. И пока брокеры, рокеры и хакеры с азартом обсуждают, могут ли спецслужбы закрыть Интернет, давайте припомним, как это у них получалось с менее сложной аппаратурой: с вражескими “голосами”, с Самиздатом, с ксероксами и пишущими машинками.

Наверное, весть честной (а частично и крещеный) люд ломает голову над знаменитой теоремой президента Ельцина о национальном единстве и государственном согласии, или наоборот: согласие, скажем, национальное, а единство - государственное. Выходит нисколько не хуже. И над этим лакомым и питательным политическим блюдом парок в виде стабилизации. Хотя, что будет стабилизироваться, не очень ясно: то ли, что мобилизовывалось реформаторами, остановится и застрянет, то ли то, что они мобилизовать не успели, вроде колхозов и гигантов социндустрии, и что вовсе не двигалось начиная с 30-х годов, и дальше останется стабильным, то есть с места не сдвинется никогда вообще.

У России нет правительства, и поэтому почти все СМИ погружены в беспросветное отчаяние. Граждане закупают тушенку, ножки Буша, колбасы, масло “Anchor”, видеотехнику и импортные лекарства, добывают доллары и читают самоучитель, опубликованный в “Общей газете” и позволяющий начерно определить надежность и перспективы коммерческих банков. Каждый может проэкзаменовать свой банк и, подсчитав его шансы, то ли забрать вклад, то ли оставить. В самоучителе есть все, даже краткие правила в духе МЧС. На случай банкротства.

На нашем стадионе очень много праздных зрителей и очень много спортсменов. И не то чтобы последние были в хорошей спортивной форме. Тренироваться им было негде и не с кем. Такая страна. Такие выборы. Такие стадионы. Бегать негде, и никто бегать не умеет. И не то чтобы спортсмены соблюдали какие-то правила и вели себя спортивно. Куда там! Кусаются, лягаются, пихаются. Могут и покалечить. Но правил нет и не было здесь никогда. А то, что у американцев списано и чей день рождения отмечается 12 декабря, висит себе на стенке.

В Хакасии искали маньяка. Собственно, у нас их, маньяков этих самых, искать не надо ни с фонарем, ни со свечкой: Софья Власьевна за 70 лет своей трудовой деятельности наштамповала их столько, что в кадрах кинохроники или на газетных фотографиях советский народ имеет весьма маниакальный вид плюс явные симптомы “даунизма”: глаза вылупил, ест ими начальство и КПСС, за пазухой - партбилет, на стене - Ленин в рамочке. “Маньяк советикус” обычно торопится на партсобрание или на субботник, вид у него то ли забитый, то ли свирепый, а без красного флага он на улицу просто не выходит, ему без него холодно.

Несчастные, забитые совграждане, получившие на XX и XXII съездах той партии, от которой всецело зависела их судьба, прививку эзоповской фронды, то есть надежду сколь тщетную, столь и лояльную к реалиям, на “социализм с человеческим лицом”, будут до конца своих дней вспоминать август 1968 года и предшествовавшие ему несколько месяцев как вспыхнувший в окошке свет, и потом - жестокий поворот выключателя. И - темнота, нахлынувшая впервые, наверное, на Револьта Пименова с его ленинградской подпольной группой, которые воспряли и воспарили от венгерской скромной социал-демократической революции Имре Надя (тоже не смевшей отплыть от вечного материка социалистических догматов в открытое штормовое море либерализма и рынка), а потом с размаху налетели на кровавое военное подавление “контрреволюции”, на казнь несчастного Надя, на процессы и расправы.

Это очень далеко, за миллионы лет. Это даже неправдопадобно. Поэтому хочется на разведку сходить: взять, так сказать, пробы воздуха и грунта. И режиссер Анатолий Эйрамджан, который точно знает, где находится нофелет, поскольку писал сценарий и снимал эту знаменитую картину, вдруг почувствовал необходимость несколько усложнить свою очередную веселую комедию махровой антисоветчиной, а на роль антисоветчиков определил меня с Константином Боровым и певца Михаила Гулько. После чего нас свезли в Майами-Бич, откуда мы, отработав свою киношную норму, перебрались в Нью-Йорк.

Пока демократы тихо и культурно препирались по поводу партийных списков на грядущие в туманной мгле, теряющиеся за порогом казенного, коммунного, коммунального дома, пропахшего страхом, глупостью и кашей “Геркулес” на машинном масле, гипотетические парламентские выборы, из ящика стола чьи-то красные (или коричневые) волосатые руки достали списки совсем другие. Эти списки были впопыхах составлены ими в конце сентября 1993 года. Налево - коммунистический список. Направо - фашистский, националистический. Составителям было недосуг, списки писались на ящике с автоматами, и очень отвлекали дикие крики то ли команчей, то ли лесных котов, то ли выпи на болоте.